Георгий Седов
Шрифт:
Сойдя на берег, он сейчас же отправился в телеграфную контору.
Главную телеграмму — царю — составил очень ловко. Упомянул о смерти Седова, но о причине ее умолчал. Честь благополучного возвращения «Фоки», конечно, приписал себе.
День в Рынде был лучшим днем. Потом посыпались удары. В один из ближайших дней четверо седовцев, пересев на почтовый пароход, прибыли в Архангельск. В таможне на них накинулась банда чиновников. Перерыли багаж, грубо обращались с приборами, пытались вскрыть коробки со снятой кинолентой и вторично стали требовать пошлину за эти ленты.
Все вернулись
В ответ пришла депеша: «Денег нет, обойдетесь своими средствами. Напоминаем: ваше жалование, согласно условию, за всю экспедицию выплачено полностью в первый же год. Входя в положение, на второй год комитет выдал семейным пособия. Не производите расходов за счет комитета».
Все отравляло радость возвращения. Вместо счастливого свидания с родными и друзьями — хлопоты, споры, переговоры с властями.
Весть о возвращении седовской экспедиции затерялась в газетах среди донесений с фронта империалистической войны и ура-патриотических статей. Никому не было до нее дела. Появились лишь две-три телеграммы с кратким изложением трагедии, случившейся на Севере. Только и всего.
А совсем недавно, перед началом войны, имя Седова не сходило с газетных полос, хотя тон всех высказываний был отнюдь не благожелательным.
Правительство отпустило морскому министерству деньги на организацию поисковой экспедиции, во главе которой был поставлен капитан первого ранга Ислямов. При отплытии этой экспедиции летом 1914 года носились упорные слухи, что Ислямов везет с собой приказ министравернуть Седова в Россию, а в случае неповинове-ния — арестовать. Газета «Архангельск», подтверждавшая эти слухи, писала:
«В высших морских сферах весьма отрицательно относятся к седовской экспедиции. Это отрицательное отношение проявилось после того, как выяснилась вся несерьезность экспедиции. Передают, что морской министр на докладе о необходимости розысков Седова заявил: «Найти, арестовать, заковать в кандалы и привезти обратно». Может быть, слова министра выдумала досужая молва, но они во всяком случае довольно точно характеризуют отношение морских сфер к экспедиции».
Опровержения заметка не вызвала.
Седов послал с Новой Земли копии научных работ экспедиции. Ими, казалось, должны были заинтересоваться научные учреждения. Этого не случилось.
Таково было отношение к Седову, когда, наконец, были посланы суда на помощь экспедиции. Все три судна, посланные за Седовым, — «Андромеда», «Печора» и «Герта» — опоздали. Два первых — с самолетом — выяснили, что «Фока» с Новой Земли ушел. Когда Ислямов на третьем судне — «Герте»— прибыл к мысу Флора, он нашел там только записку седовцев. «Фока» в это время выбирался из льдов своими силами.
На «спасение» седовцев, были отпущены сотни тысяч рублей. Но те же самые седовцы, прибыв в Архангельск, оказались без денег, без крова и без одежды. И некому было им помочь. Более состоятельные участники экспедиции выбрались из Архангельска на собственные средства. Но матросы больше месяца прожили на полуразрушенном, затонувшем у берега «Фоке» на положении нищих. Кушаков и секретарь седовско-го комитета Белавенец приезжали в Архангельск забрать с судна наиболее ценные предметы и шкуры «для подарка царю». Но денег для расплаты с командой не привезли.
Только после того, как отчаявшиеся матросы послали телеграмму царю, и ряда скандальных газетных заметок морское министерство получило приказ расплатиться с командой.
А имущество и промысловая добыча «Святого Фоки» были проданы с аукциона за гроши, чтобы покрыть иск одного из поставщиков экспедиции.
Многочисленные научные материалы экспедиции, двухлетние метеорологические, магнитные и астрономические наблюдения, геологические, ботанические и биологические коллекции, дневники, рисунки северных сияний — все это долгое время оставалось необработанным, так как деньги для этой цели не были отпущены.
Глава XIX
В КОМИТЕТЕ
Где же был комитет седовской экспедиции и что он делал?
Вскоре после отправления экспедиции комитет фактически распался. В нем оставалось (из нескольких десятков членов) только пять-шесть человек. Всеми делами распоряжались Суворин и секретарь комитета, довольно темная личность, капитан второго ранга Белавенец. Суворин интересовался деятельностью комитета только со стороны получения денег, данных комитету взаймы. Белавенец, если судить пo его отчетам, наибольшие старания прилагал к тому, чтобы запутать отчетность и скрыть действительную сумму денег, пожертвованных на экспедицию. Не довольствуясь суммами, полученными от всероссийской подписки, Белавенец занялся под флагом комитета аферами, не имевшими ничего общего с экспедиционными делами.
Вот как описывает художник экспедиции свое первое и последнее посещение комитета.
«В Петербурге, на второй день после приезда, произошла у меня интересная встреча с Белавенцем, секретарем комитета по снабжению седовской экспедиции. Фактически Белавенец был бесконтрольным распорядителем всех дел комитета. Накануне я сговорился с ним по телефону: мы должны были побеседовать о том, что делать с материалом, собранным экспедицией.
Я явился точно в назначенное время одетым в сюртук, как полагалось при официальном визите. Дверь открыла горничная.
— Подождите здесь.
Прекрасно обставленная передняя. В полуоткрытую дверь видна роскошная гостиная, ковры, вазы, картины. Минут через пять вышел в переднюю налитой жиром, краснолицый, подверженный одышке, но подвижной человек. Он в халате. Не зовет в гостиную. Последующий разговор происходил в передней.
— Сколько мне с вашей экспедицией неприятностей, представить не можете. Ну, хорошо, что приехали. А то я не знал, как быть с долгами. Наказание! Со всех сторон грозят. Команде не заплачено. Теперь мы, может быть, расплатимся. Что вы привезли?