Геральт (сборник)
Шрифт:
– Только говорите вежливо, господин краснолюд. И изысканно, – напомнил Гилленстерн.
– Не учите меня жить, – гордо выпятил живот краснолюд. – Я ходил послом, когда вы еще хлеб называли «ням-ням», а мух – «муф-муф».
Дракон по-прежнему спокойно сидел на холме, весело помахивая хвостом. Краснолюд вскарабкался на самый большой валун, откашлялся и сплюнул.
– Эй, ты там! – заорал он, взявшись за бока. – Дракон поиметый! Слушай, чего тебе герольд скажет. Я, сталбыть! Первым за тебя благородно примется странствующий, мать его так, рыцарь Эйк из Денесле! И всадит тебе пику в брюхо,
Дракон зевнул, взмахнул крыльями, потом, припав к земле, быстро спустился с холма на ровное место.
– Понял, уважаемый герольд! – прорычал он. – Так пусть же выйдет на поле боя благородный Эйк из Денесле. Я готов!
– Ну прям цирк, да и только. – Богольт сплюнул, угрюмым взглядом проводил Эйка, шагом выезжавшего из-за барьера камней. – Уссаться можно…
– Заткнись, Богольт! – крикнул Лютик, потирая руки. – Смотри, Эйк намерен атаковать! Черт побери, вот будет баллада – всем балладам баллада!
– Уррра! Хвала Эйку! – крикнул кто-то из группы лучников Недамира.
– А я, – угрюмо бросил Козоед, – я б его все ж для верности начинил серой.
Эйк, уже в поле, отсалютовал дракону поднятой пикой, опустил забрало и пришпорил коня.
– Ну-ну, – сказал краснолюд. – Глуп-то он, может, и глуп, но в атаках сечет. Гляньте только!
Эйк, наклонившись и укрепившись в седле, на полном скаку опустил пику. Дракон, против ожидания Геральта, не отскочил, не пошел полукругом, а, прижавшись к земле, кинулся прямо на атакующего рыцаря.
– Бей его! Бей, Эйк! – рявкнул Ярпен.
Эйк, хоть и мчался галопом, не ударил вслепую, куда попало. В последний момент он ловко изменил направление, перекинул пику над головой лошади. Проносясь мимо дракона, ударил изо всей силы, привстав на стременах. Все крикнули в один голос. Геральт к хору не присоединился.
Дракон ушел от удара мягким, ловким, полным грации поворотом и, свернувшись, словно живая золотая лента, молниеносно, но тоже мягко, истинно по-кошачьи, достал лапой живот коня. Конь споткнулся, высоко подкинул круп, рыцарь качнулся в седле, но пики не выпустил. В тот момент, когда лошадь почти зарылась ноздрями в землю, дракон резким движением лапы смел Эйка с седла. Все увидели взлетевшие в воздух, кружащие пластины лат, услышали грохот и звон, с которым рыцарь свалился на землю.
Дракон, присев, придавил коня лапой, опустил зубастую пасть. Конь душераздирающе взвизгнул, рванулся и утих.
В наступившей тишине прозвучал глубокий голос Виллентретенмерта:
– Мужественного Эйка из Денесле можно убрать с поля, он не способен к дальнейшему бою. Следующий.
– Ну, курва, – бросил Ярпен Зигрин в наступившей тишине.
– Обе ноги, – сказала Йеннифэр, вытирая руки льняной тряпкой. – И кажется, что-то с позвоночником. Латы на спине вмяты, словно он получил железной палицей. А ноги – ну, это из-за собственной пики. Не скоро он снова сядет в седло, если сядет вообще.
– Профессиональный риск, – буркнул Геральт.
– Это все, что ты можешь сказать? – поморщилась чародейка.
– А что бы ты хотела услышать?
– Дракон невероятно скор, Геральт. Слишком скор, чтобы с ним мог тягаться человек.
– Понял. Нет, Йен. Я – пас.
– Принципы? – ядовито усмехнулась чародейка. – Или самый обычнейший страх? Это единственная человеческая эмоция, которую в тебе не уничтожили?
– И то и другое, – равнодушно согласился ведьмак. – Какая разница?
– Вот именно. – Йеннифэр подошла поближе. – Никакой. Принципы можно нарушить, страх – преодолеть. Убей дракона. Ради меня.
– Ради тебя?
– Ради меня. Мне нужен этот дракон, Геральт. Весь. Я хочу получить его только для себя одной.
– Используй чары и убей.
– Нет. Убей его ты. А я чарами сдержу рубайл и остальных, чтобы не мешали.
– Будут трупы, Йеннифэр.
– С каких пор тебе это мешает? Займись драконом, я беру на себя людей.
– Йеннифэр, – холодно сказал Геральт, – не понимаю. Зачем тебе дракон? Неужто тебя до такой степени ослепил золотой блеск его чешуи? Ты же не бедствуешь, у тебя неисчерпаемый источник прокорма, ты знаменита. В чем же дело? Только не говори мне о призвании, прошу тебя.
Йеннифэр молчала, наконец, скривив губы, с размаху пнула лежащий в траве камень.
– Существует человек, который может мне помочь. Кажется, это… ты знаешь, о чем я… Кажется… это не необратимо. Есть шанс. Я еще могу иметь… Понимаешь?
– Понимаю.
– Это очень сложная операция, очень дорогая. Но взамен за золотого дракона… Геральт?
Ведьмак молчал.
– Когда мы висели на мосту, – проговорила чародейка, – ты просил меня кое о чем. Я исполню твою просьбу. Несмотря ни на что.
Ведьмак грустно улыбнулся, указательным пальцем коснулся обсидиановой звезды на шее Йеннифэр.
– Слишком поздно, Йен. Мы уже не висим. Я раздумал. Несмотря ни на что.
Он ожидал самого худшего, клубов огня, молнии, удара в лицо, оскорблений, проклятий. И удивился, видя только сдерживаемую дрожь губ. Йеннифэр медленно отвернулась. Геральт пожалел о сказанном. Ему было стыдно за прорвавшиеся эмоции. Предел возможного, который он переступил, лопнул, словно струна лютни. Он взглянул на Лютика, успел заметить, как трубадур быстро отвернулся, избегая его взгляда.
– Ну так, с проблемами рыцарской чести покончено! – воскликнул уже нацепивший латы Богольт, встав перед Недамиром, все еще сидевшим на камне. – Рыцарская честь все еще валяется там и стонет. – Выражение скуки не покидало лица короля. – Глупо было, милсдарь Гилленстерн, выпускать Эйка в качестве вашего рыцаря и вассала. Я не собираюсь указывать пальцем, но знаю, кому Эйк обязан сломанными ногами. Выходит, мы быстренько, одним махом, отделались от двух проблем. От одного психа, собиравшегося по-идиотски оживлять легенды о смелом рыцаре, в поединке побеждающем дракона, и одного пройдохи, который думал на этом подзаработать. Вы знаете, о ком я говорю, Гилленстерн? Ну и лады. А теперь наш черед. Теперь дракон наш. Теперь мы, рубайлы, прикончим его. Но уже для себя.