Герцог-упрямец
Шрифт:
Король нахмурился и проворчал:
– Ничего о ней не знаете? Что ж, я тоже ничего не знал о своей жене, когда ее для меня выбрали. Не стоит беспокоиться из-за таких вещей. Долг – вот что главное. – Король скорчил гримасу. – Помнится и вы тогда не проявили ко мне никакого сочувствия, так что не рассчитывайте сейчас на мое сочувствие. Вам придется на ней жениться.
– Ваше величество, вы не можете этого потребовать, – заявил герцог. – Я не допущу, чтобы мой брак превратился в удобное решение проблемы, которую вы сами же и создали.
– Я ваш король, черт побери!
– А я – герцог Брентворт.
– А раз так, это ваш долг…
– У меня долг перед короной, а не перед вашими прихотями. – Эрик поднялся. – С вашего позволения я вас покину. И повторяю: придумайте другой план.
– Мы больше не будем принимать вас, если вы не сделаете так, как мы сказали! – заорал король, когда Эрик подошел к двери. – Вас больше не допустят ко двору, к нашему трону! И все светское общество будет знать, что вы у нас в немилости!
– Делайте что хотите, ваше величество, только не забудьте: когда общество узнает о вашей ко мне немилости, будет уместно сообщить ему и о причине.
Эрик гордился своим ясным мышлением. Его рассуждения по любому вопросу отличались логикой и здравым смыслом. Поэтому для него оказалось в высшей степени неприятно обнаружить, что в течение следующих нескольких часов в голову ему приходили одни только ругательства.
Разговор с королем мог бы показаться забавным, не будь он настолько неприятным. С чего тот решил, что обладает властью приказывать, на ком и когда должен жениться герцог? Ведь сейчас не Средневековье. Но, увы, не было никаких сомнений, что все окружавшие короля лизоблюды молча подчинялись малейшим его желаниям, – вот он и решил, что и все остальные такие же. Но он Эрик Брентворт, черт побери! Да, он Брентворт! Его подвергнут остракизму при дворе? О, каким желанным отдыхом это будет!
Жениться на этой мошеннице? Нет, ни за что! Да, конечно, ему нужно жениться, причем – уже давно. Но он собирается заняться этим в следующем сезоне. Выберет какую-нибудь добропорядочную девушку – и дело с концом. Но не по команде короля!
А может, король сходит с ума – как и его отец? Или это просто отчаянный поступок монарха, предвидевшего, как над ним будут насмехаться сотрапезники на званых обедах?
Вечером герцог все еще метался по дому, изрыгая всевозможные проклятия, потом, наконец, позвал лакея и отправил отнести Страттону письмо. Спустя полчаса приятель стремглав ворвался в библиотеку.
– Брентворт, ты заболел?
Эрик со вздохом покачал головой.
– Нет, если не считать лихорадку бешенства.
– Твоя записка… такая расплывчатая… «приходи немедленно, если можешь». – Страттон развел руками. – Ты никогда раньше такого не писал. Я подумал… подумал: может, на тебя что-то обрушилось… Черт, я даже не стал дожидаться, когда мне оседлают коня, отправился пешком, точнее – бежал всю дорогу!
– Прошу прощения, – пробурчал Эрик. – Но в каком-то смысле на меня действительно кое-что обрушилось. Когда ты все узнаешь, то поймешь.
– И у меня тоже начнется лихорадка бешенства?
– Я очень надеюсь, что ты приведешь меня в чувство и я смогу посмеяться над случившимся. – Эрик снова вздохнул и указал на графины со спиртным.
Страттон налил себе виски и проговорил:
– Если ты послал и за Лэнгфордом, то его не жди. Он пошел на какой-то прием и получит твое письмо очень поздно.
– За ним я не посылал. Ему это слишком понравилось бы. Тогда мне пришлось бы его поколотить, и вечер закончился бы плачевно.
– Если ему это понравится, то я, возможно, буду смеяться – даже если ты так и не развеселишься. Но что же случилось?
– Сегодня я виделся с королем. По его просьбе. Касательно мисс Маккаллум.
– И разговор прошел не очень хорошо? – осведомился Страттон.
– Да, именно так. Видишь ли, король разработал хитрый план. Нашел способ отменить все свои обязательства. А решение очень простое – приказал мне жениться на этой женщине. И при этом он совершенно не шутил. Говорил абсолютно серьезно, как и этот никчемный Хевершем.
Губы Страттона подергивались, но он не рассмеялся.
– И что ты на это ответил?
– Что я ответил? Проклятье! Разумеется, я отказался.
Эрик пересказал свой разговор с королем. Внимательно выслушав его, Страттон встал, налил себе еще виски, затем снова сел и, немного помолчав, проговорил:
– Значит, ты напомнил королю, что он не обладает властью отдавать подобные приказы, к тому же вышел из себя.
– Нет, не совсем. Я старался сдерживаться, но все же говорил немного резковато. Пожалуй, даже слишком резко, – со вздохом добавил Эрик.
– Это на тебя не похоже. Совсем не похоже. Ничего подобного я от тебя не ожидал. Брентворт, которого я знаю, выслушал бы, пообещал подумать, затем отправился бы домой и придумал свой собственный хитроумный план. – Страттон внимательно посмотрел на друга. – Так почему же ты повел себя столь неосмотрительно?
Эрик досадливо поморщился.
– Полагаю, он просто застал меня врасплох.
– Это тоже на тебя не похоже. Хочешь совет? Но я не осмелюсь давать его тебе, если ты не скажешь, что он тебе нужен. Не обижайся, но в этой истории ты ведешь себя как безумец.
– Я вовсе не безумец, – буркнул Эрик.
– Да, верно. Но ты ведешь себя совсем не так, как тот человек, которого я знаю почти всю свою жизнь. Хорошо, что ты не позвал Лэнгфорда, потому что он завел бы на эту тему разговоры, которые тебе бы точно не понравились. – Страттон подался вперед. – Но ты и сам это знаешь, поэтому и не стал его приглашать.
– Ты здесь вместо него, потому что можешь дать лучший совет. И я действительно хочу его услышать.
– Во-первых, извинись перед королем. Вежливое письмо вполне подойдет. А иначе не будет тебе больше никаких консультаций у министров. Никакой невидимой руки в решении государственных вопросов. Никакой правительственной поддержки законопроектов, в которых ты особенно заинтересован. Король – это все же король, и при желании он может заставить подданных ощутить свою власть. Он редко делает это, поскольку ленив, но все равно может. Но, разумеется, ты и сам это знаешь.