Герцог Ворон
Шрифт:
И в этом не было ничего удивительного — простейшая эмпатия. Да, я не видел тех тысяч попыток художника нарисовать картину, не видел тех слез, которые проливала балерина на тренировках, не чувствовал ту боль, которую ощущает повар в очередной раз порезав себе пальцы, но моего опыта, моего понимания их работы, вполне хватило, для понимания сколько сил было вложено в их ремесло и, закономерно, восхитится.
Восхититься их талантом, их любовью к своему делу, их волей, которую они вкладывали в развитие своих навыков.
И все эти качества были в Айрис.
Когда
— Андре! Андре! — Вывел меня из задумчивости голос девочки. — Ты опять ушел куда-то?
— Д-да. — Слегка заикнувшись ответил я, поняв что невольно ушел в свои мысли и перестал следить за окружением.
— Ты уже расчесал Боро, теперь нужно сделать тоже самое с Мори. — С присущей ей непосредственностью сказала Айрис, забрав у меня уже вычесанного птенца, а вместо этого дав нового, чей детский пух, который во младенчестве покрывает крылья грифонов, запутался в шерсти и его нужно было вычесать.
«Узнай Василий чем я занимаюсь, то схватился бы за сердце» — Подумал я, принимая нового детеныша и начиная за ним ухаживать, полностью следуя заветам Айрис.
Еще одной вещью, которой меня подкупила эта девочка, была ее непосредственность и сообразительность. В отличии от остальных односельчан она не стала строить свое мнение обо мне, опираясь лишь на слухи и домыслы, а сама в один момент подошла и спросила, все что ее интересовало.
По правде, я тогда был поражен. Ведь с тех пор как переродился в этом мире, так общаться со мной могла только младшая сестра — Анастасия. Даже Стефан, которому в этом году должно было исполниться шесть лет, вел себя подчеркнуто вежливо и не проявлял ко мне каких-то родственных чувств.
«Хотя это не удивительно» — Подумал я, продолжая расчесывать грифончика и краем уха слушать Айрис, которая продолжала просвящать меня в основы грифоновединия. — «Из-за отсутствия у него эмоций он ставит во главе рациональность и правила, которые требуют разговаривать со мной именно так»
Так что я не стал ее наказывать и, в качестве исключения, позволил общаться со мной на равных, по сути дав ей очень большие привилегии. Ведь если герцог говорит простолюдину, что тот может не обращаться к нему в уважительной манере, то тот любого, кроме императорской семьи, может лесом посылать, если тот потребует от него проявление уважения. Даже других герцогов, при условии наличия уверенности, что сможет пережить их гнев.
При этом у девочки хватало мозгов понять, когда можно этой привилегией пользоваться, а когда вести себя как подобает господину и
— Андре, может полетаем? — Спросила у меня Айрис, когда мы почистили оставшихся грифончиков и на сегодня наша работа в загоне была закончена.
— Ты о чем? — Не понял я ее сначала.
— Полетаем. — Как глупому ответила мне девочка и, взяв за руку, повела к стойлам, где содержались взрослые грифоны. — В небе! На грифоне!
— Разве на грифонах можно летать? — Удивленно спросил я, хотя внутренне сам недоумевал, почему раньше не задался этим вопросом. Ведь глядя на этих монстров, размером со скаковую лошадь, самим собой напрашивалось посадить на них арбалетчиков и создать аналог фентезийных истребителей.
— Можно. — С улыбкой ответила Айрис, подведя меня к стойлом. — Но только нам, маленьким. Взрослые слишком тяжелые для полета, а мы как раз.
«Логично» — Подумал я, смотря как дочка старосты начала накидывать на одного из самых крупных грифонов ремни, делая кустарный аналог седла.
— А это не опасно Айрис? — Уточнил я, с опаской выглянув на улицу через большие ворота, за которыми начинался обрыв. Через них грифоны улетали на охоту и возвращались обратно.
— Нет конечно! Это весело! — Сказала девочка, все с той же лыбой, накидывая ремни на второго грифона. — Или ты струсил Андре? Важный герцог и струсил?
Не знаю что на меня повлияло больше — вырвавшиеся детские эмоции и гормоны, которые я большую часть времени успешно подавлял, или подсознательное желание все же полетать на грифоне, но я лишь хмыкнул и с легкостью запрыгнул на грифона, под задорный смех Айрис.
— Молодец. — Сказала она, в несколько ловких движений привязав мои ноги в трех местах к ремням. — А то остальные ребята в деревне бояться, а одной уже летать скучно.
— Что ты сказала?! — Вырвалось у меня, когда услышал ее слова, пока она забралась на своего зверя.
— Ничего. — Теперь ее улыбка была не милой, а больше напоминала оскал довольной змеи, нашедшей свою добычу. — Борей! Леонид! Вперед!
— Стой, стой, Айрис! Стой! Я тебе прика-а-а-А-А!!! — Не успел я договорить, как резко вставший с соломы грифон в три быстрых шага подошел к выходу и рыбкой выпрыгнул наружу, прямо в разверзнувшуюся там бездну.
— А-А-А-А-А-А!!! — Орал во всю глотку, пока под порывами ветра мои глаза слезились, а рядом громко смеялась эта засранка, которая, клянусь Эльратом, сделал это специально!
— Вверх! — Сквозь ветер услышал я ее крик и, прежде чем успел хоть что-то сделать, грифон взмахнул крыльями и меня вдавило в его твердую спину.
«Как вернется — расскажу все ее отцу! Лично выпорю» — Думал я, пытаясь хоть как-то бороться с бьющим в лицо ветром, который, по ощущениям, чуть не срывал кожу с лица. — «Так, как там было. Разиль, Трунель, Шамаэль, Метатрон…»
После активации Усиления, которое благодаря урокам Киранеля смог применить с первого раза, мне стало полегче и я смог отцепить свое тело от грифона, нормально осмотревшись по сторонам и опешить.