Герцог

Коултер Кэтрин

— Это действительно любопытно, — наконец произнес Ян. — Я получаю наследство от двоюродной бабушки, единственной сестры моей родной бабушки. Она, насколько я понял, вышла замуж за Ангуса Робертсона вскоре после того, как принц Чарлз последний раз пытался взойти на престол. Тогда разразился грандиозный скандал, но… так или иначе, каким-то образом теперь титул и земля переходят ко мне. Других родственников мужчин у двоюродной бабушки нет.

Он на секунду остановился и взглянул в сторону кузена.

— Робертсоны с холмов, разумеется,

не имеют ничего общего с Робертсонами с высокогорья?

— Конечно, нет, — кивнул Джилз и посмотрел умудренным взглядом епископа Йоркского. — Я никогда бы не перепутал их, по крайней мере, в этой жизни.

— Вот все, что я знаю от моего адвоката: шотландцев мужчин, способных претендовать на наследство, точно не осталось. У графа был только один сын, который умер в 1795 году и оставил трех дочерей.

Мистер Брэйдстон деликатно зевнул, прикрывая рот белой рукой.

— Древняя история так скучна, не правда ли, мистер Эдвард? Хорошо, что Ян так быстро довел повествование до наших дней. Я думаю, ты не скажешь Фелисити об этих трех женщинах? Это, наверное, расстроит девушку, так же как расстроило бы ее маму.

— Не волнуйся за Фелисити. Все эти «три женщины», как ты их назвал, еще совсем девочки. По крайней мере, так написала моя бабушка.

Эдвард Мулхауз произнес с недоверием:

— Старуха еще жива? Она, должно быть, так стара, что видела живого Иисуса.

— Очень даже жива. Ей около семидесяти, или восьмидесяти, или около ста, черт его знает.

Мистер Брэйдстон поднялся с места. На лице его было написано сострадание.

— Бедный Ян. Ему придется стать сиделкой у старухи, из которой песок сыплется, и нянькой для троих детей. Ладно, мне пора идти, господа. Я бросаю Эдварда на произвол судьбы, выслушивать твои бредни, Ян.

— Что, Джилз, тебя ожидает примерка нового пиджака?

— Да. Я хочу увидеть, как будет смотреться красновато-коричневый с золотыми пуговицами. На этот раз я заказал пуговицы особой формы.

Затем Джилз повернулся к Эдварду.

— Зайдите как-нибудь ко мне на Брук-стрит. Ян ведь уезжает в Шотландию в конце недели. Ян, я думаю, мы еще увидимся до твоего отъезда? Надеюсь, ты неплохо проведешь время в Шотландии.

Как только Джилз вышел за дверь, Эдвард произнес:

— Со времен Куллодена не прошло и пятидесяти лет. Меня не удивляет, что шотландцы с подозрением относятся к своим английским соседям.

Герцог тихо сказал:

— Я думал об этом, Эдвард, и решил взять с собой только Мэбли. Как бы они плохо ни относились к англичанам, я бы не советовал им попадаться у меня на пути. Я еду с десятью хорошо вооруженными слугами и с обозом. Черт бы побрал Джилза! Послушать его, так действительно никто, кроме старой вдовы и троих детей, не ждет меня в этом замке. Ладно, хватит о моих делах. Скажи-ка мне лучше, Эдвард, где собираешься побывать в Лондоне?

Эдвард моментально зачитал список. Он был огромен, потому что доктору редко и недолго приходилось бывать в Лондоне.

— Господи, Эдвард, — удивленно произнес герцог, когда его друг замолчал, — эдак я до самого Пендерлига не оправлюсь от похмелья.

Эдвард понимающе улыбнулся. Суффолк — уютный уголок, но там доктору не хватало вечеринок и дебошей.

— Да, до Шотландии будешь за головушку держаться, — радостно завершил Эдвард и поднял стаканчик шерри в честь своего друга.

— Черт, а это было бы забавно. За это можно будет заплатить похмельем. Ты ведь доктор и, я думаю, поможешь мне перенести предстоящие мучения.

— К сожалению, это не в моих силах, — обрадовался Эдвард. — Сейчас около четырех часов дня. Наверное, уже стоит подумать о вечере?

Ян подумал о своей любовнице, великолепной Черри Брайт (его не покидала надежда, что это псевдоним), и вздохнул.

— Может, поедем к мадам Тревальер?

— О да, прямо сейчас, — воскликнул Эдвард. — Я прозябал на периферии шесть месяцев. Там только дочки зажиточных сквайров и замужние бабы. Девицы строили мне глазки и хихикали, что вызывало тошноту. А замужние смотрели с нескрываемым интересом, но почему-то боялись меня до чертиков. Не оставалось никого, кроме овец, для несчастного одинокого доктора.

— Хорошо, мы будем шляться до тех пор, пока тебе не надоест.

— Послушай еще раз мой список, не забыл ли я чего-нибудь?

— Откуда ты его взял?

— У владельца таверны «Крякающая утка», где я остановился. У него симпатичная дочка, но пуглива, как газель.

Герцог вздохнул.

— Возвращайся к шести и оставайся у меня. Мне неприятно, что ты остановился в «Крякающей утке». Давай поезжай сейчас за вещами, а потом мы поедем гулять.

Герцог не привык оставлять друзей, особенно на охоте или на рыбалке. Тем более что с Эдвардом они дружили с шестилетнего возраста.

Глава 3

Леди Аделла Вайклифф Робертсон, вдова графа Пендерлига, подняв свою эбонитовую трость, указала на внучку.

— Подойди ко мне, дитя мое. Мне не нравится, когда ты сутулишься… Несмотря на то, что тебя считают шотландкой, в твоих жилах течет кровь англичан, поэтому должна вести себя, как подобает леди. А они никогда не сутулятся.

— Да, бабушка, — бодро ответила Брэнди и расправила плечи.

По большой гостиной гуляли холодные сквозняки, и поэтому, сидя в кресле, старушка куталась в плед.

Несмотря на то, что стены были увешаны старинными шерстяными коврами, они давно уже не могли защитить дом от холодных ветров с Северного моря. Брэнди увидела, как колышутся в такт дуновениям ветра занавески на окнах, и придвинулась поближе к огню.

— Бабушка, а это правда, что мне сказал кузен Бертран? Новым графом станет какой-то английский герцог. Он что, будет новым хозяином Пендерлига?

— Совершенно верно, дорогая. Его бабушка была моей родной сестрой, несмотря на то, что мы такие с ней разные…