Герцог

Коултер Кэтрин

Брэнди, стесняясь, вышла из-за кресла бабушки. Она потянулась за чайником, и вдруг Персиваль схватил ее за локоть.

— Добрый день, дорогая кузина. Ты великолепно выглядишь.

Его правая рука сильно сжала ее локоть, а левая стала потихоньку гладить пальцы девушки.

Брэнди захотелось ударить его чайником по голове, но тот был такой старый и хрупкий, а может быть, просто порыв прошел. Стараясь не закричать, она вырвала руку.

Персиваль добродушно засмеялся и сказал:

— Дорогая бабушка, ты с каждым годом все хорошеешь и хорошеешь.

Он

наклонился и поцеловал руку с синими венами.

— Ты собака, Перси, но моя любимая собака. Почему не пришел, когда я тебя просила? Ты опоздал с соболезнованиями на три месяца. По правде говоря, меня удивляет, что ты так долго задержался в Эдинбурге.

— Я не лицемер, леди. Вы же знаете, что после того как умер господин Ангус, все его родственники должны были хлынуть в эту сырую груду камней, чтобы воздать ему «последние почести». Но кое-кто из нас пробыл здесь дольше остальных.

— Ваш чай, кузен Перси.

— Господи, какой яркий свет, так и бьет в глаза. Спасибо большое, моя милая кузина. Ты становишься все красивее, как цветок, который только и ждет, чтобы его сорвали.

— Не смущай ребенка, — жестко сказала леди Аделла, поняв, что Персиваль раньше нее заметил, как Брэнди расцвела.

— Бабушка, извините меня, но я обещала погулять с Фионой и Констанцией.

— Хорошо, дитя мое. Только не задерживайся, я не люблю, когда суп остывает.

Брэнди, которая неловко чувствовала себя в присутствии кузена, подобрала юбки и вылетела за дверь, услышав вслед сладострастное причмокивание Персиваля.

— Она уже не ребенок, поймите, леди, — сказал Персиваль так громко, что его было слышно за дверью.

— Не трогай ее, Перси. Она слишком молода и неопытна.

Леди Аделла взяла скрюченными пальцами чашку и отхлебнула чай.

Она посмотрела на Персиваля: те же дикие зеленые глаза. Нет, мужчины из рода Робертсонов все одинаковые. Слабые, болезненные, инфантильные. Может быть, Господь сделает женщин Робертсонов лучше? А эти все время ноют, когда не могут достигнуть цели или овладеть женщиной.

— Скажи, ты собираешься жить вечно? — спросил Перси, подняв чашку к губам.

Леди Аделла старчески рассмеялась.

— Да, надеюсь мне удастся задержаться в этом мире подольше, чем Ангусу, который так разозлился, когда доктора сказали, что он умирает. Если бы в доме остались какие-то деньги, клянусь, он бы скорее сжег их, чем отдал мне. Сволочь!

— Представляю, как он злится сейчас в аду, когда видит, что мы с тобой здесь, — сказал Перси, а потом добавил немного тише:

— По крайней мере, сейчас я могу приезжать в Пендерлиг когда захочу.

Леди Аделла посмотрела на свою чашку и на столик, а затем обратилась к Персивалю:

— Как ты посмотришь на то, чтобы я тебя узаконила. Ведь ты незаконнорожденный.

Перси кровь ударила в голову, но он и виду не подал, отвечая таким же спокойным голосом:

— Ты думаешь, что сможешь заставить меня забыть годы, когда ко мне относились как к отребью? Старый Ангус поднимется из могилы и покарает тебя.

— Хорошая идея. Представляю, как долго ему придется откапывать свои старые кости из той ямы, в которую я его закопала. Но не закрывай глаза на те права, которые ты получишь, Перси.

— Права? Может быть, у меня будут знатные невесты, но больше мне это ничего не даст. Ведь скоро приедет английский герцог, не так ли?

— Может быть, ты станешь владельцем собственности Робертсонов. Мне всегда был по душе сын Давонана, хоть он и незаконнорожденный. Перси, не смотри на меня волком. Ты же знаешь, я никогда не мухлюю и не лгу. Кто знает, что может случиться, если тебя узаконить? Только скажи мне, ты этого хочешь или нет?

Перси думал о богатой невесте с большим приданым, дочери одного эдинбургского купца. Инстинкты Робертсона подсказывали (а, по его мнению, они никогда еще не обманывали), что она влюблена в него по уши. Ее отец не сможет отвергнуть такого жениха. И поэтому Персиваль улыбнулся леди Аделле той мальчишеской улыбкой, которая всегда сводила с ума женщин.

— Хорошо, бабушка. Узаконьте меня. Думаю, кредиторы сильно удивятся. Интересно, что будет с моим имуществом в Пендерлиге, когда я окончательно влезу в долги?

— Может быть, ты хочешь узнать, что необходимо сделать, чтобы отвадить отсюда английского герцога?

— А что, если он сляжет и умрет от какой-нибудь болезни?

Леди Аделла посмотрела на внука с хитрецой.

— Мальчик мой, английский герцог молод и здоров. Ему не больше двадцати восьми, и он так силен, что способен перевернуть мир. Что касается наследников, то герцог может жениться и обрести толпу претендующих родственников. Кроме них, всегда отыщется какой-нибудь брат, кузен или двоюродный племянник.

— Вы меня наводите на мысль об убийстве, леди. Я заговорил о герцоге так, из праздного любопытства.

Леди Аделла в гневе воскликнула:

— Однако если бы сын Клода, Бертран, не был таким мягкотелым, он бы обязательно занялся этим. У меня в наличии незаконнорожденный внук и оставшийся без наследства внучатый племянник. Черт бы побрал Ангуса! Он всегда был тупой и упрямый осел. Сказать по правде, Перси, если бы хоть кто-нибудь из вас, либо ты, либо Бертран, имел право на наследство, я бы лично отравила английского герцога, когда тот приедет улаживать дела.

Персиваль стоял, не зная, как реагировать на слова старухи. Она впервые разговаривала таким тоном.

— Вы болтаете чушь, бабушка. Ангус никогда бы не вернул Бертрану наследство. А меня вы сделаете лишь наследником английского герцога.

— Ты хочешь сказать о Клоде и Бертране, не так ли, мальчик? Если ты станешь наследником, то они не смогут тебе помешать.

Она передернула плечами.

— Время покажет, будешь ты наследником или нет. Время и я.

Персиваль уставился на свою бабушку. Она представлялась ему пауком, который плетет сеть, и обходных путей нет, только туда. Неужели бабушка хочет, чтобы мы все перегрызлись? Или мечтает, чтобы я надоел им до смерти? На секунду ему показалось, что леди Аделла все-таки узаконит его права.