Герцоги налево, князья направо

Крамер Киран

— Он их отведал — было вполне вкусно.

— Это традиционное первое блюдо в России, — сказала Поппи. — Не так ли, княгиня?

Николас ощутил вспышку восхищения. Хорошо, что Поппи не чурается Наташи.

— Да, можно и так сказать, — ответила княгиня. — Хотя… — тут она поднесла к губам ложку, сделала маленький глоток и положила ложку на стол, — если щи приготовлены не в русской печке, их нельзя признать настоящими.

Николас бросил на Поппи проницательный взгляд. Лицо ее оставалось спокойным, но губы

словно застыли от холода. Ему ужасно захотелось вытащить Наташу из-за стола и научить хорошим манерам… выгнать ее из столовой.

Однако долг удержал его от эксцессов. Долг перед секретными службами. Перед своей страной. Перед именем его семьи.

Николас поспешил выпить бокал вина, чтобы избавиться от неприятного чувства. Впрочем, это оказалось не столь уж трудным. Кушанья следовали одно за другим, только русские блюда. Он находил их великолепными, отлично приготовленными. Они сами по себе служили доказательством уважения Поппи не только к русской кухне, но и к русской культуре в целом.

— Граф, графиня, — обратился он немного погодя к чете Ливен, — Насколько я понимаю, у вас в доме немало русских сокровищ.

— Да, у нас есть изумительные, уникальные вещи такого рода, — ответил граф Ливен. — И если князь Сергей захочет разделить это удовольствие с нами, то мы скоро сможем полюбоваться портретом кисти Ревника.

— Как это прекрасно! — Поппи улыбнулась. — Весь Лондон с нетерпением ожидает такой возможности.

— Вечером во время бала портрет предстанет перед нами во всем своем великолепии, — сказала графиня. — Вы и весь, как вы изволили выразиться, Лондон можете насладиться его созерцанием именно тогда.

— И ни минутой раньше, — произнесла Наташа, устремив на Поппи строгий взгляд.

Николас заметил в глазах у Поппи намек на разочарование. Он поднял свой бокал и протянул руку в ее сторону со словами:

— Великолепный обед!

Тотчас зазвучал общий хор одобрений, а также комплиментов в адрес повара, однако лорд Дерби промолчал — Николас надеялся, что никто не обратил на это внимания, — зато Наташа открыто выразила свое неудовольствие.

— У себя дома мы, разумеется, пользуемся услугами повара-француза, — сморщив нос, заявила княгиня. — Его цыпленок «Киев» и телятина «Орлов» несравненны.

— Цы-цыпленок «Киев»? Телятина «Орлов»? — удивилась Поппи.

— Французско-русская кухня, — пояснила Наташа. — Излюбленная кухня русской знати.

— Хотя деревенские русские блюда по-своему привлекательны, — высказался князь Сергей, посасывая косточку и усмехаясь.

Деревенские.

Николас заметил, что Поппи едва не поморщилась при этом слове.

— Обожаю все деревенское, — почти пропела леди Шарлотта.

— Я тоже, — сказала Беатрис.

Элинор, друзья лорда Дерби по Кембриджу, лорд Уайетт и Ливены присоединились к ним. Но Николас

сказал бы, что Поппи тем не менее огорчилась. Близнецы и ее собственный отец испортили ей праздник.

Николас был на ее стороне целиком и полностью. Но увы, ничем не мог помочь. И ненавидел эту свою беспомощность. Злился на себя за то, что никак не придумает, чем бы улучшить настроение Поппи.

Видимо, с целью разрядить напряжение леди Шарлотта постучала ножом по своему бокалу с вином, и за столом утихли разговоры.

— А теперь, — заговорила она, — я хотела бы в заключение нашего обеда попросить недавно обрученных Николаса и Поппи обменяться поцелуем в кругу их любимой семьи и друзей.

Поппи посмотрела на свою тетку с таким выражением на лице, словно та предложила ей спрыгнуть в море с отвесной скалы.

Леди Шарлотта мило улыбнулась. И тут она встретилась глазами с Николасом. Что такое случилось со Старой Девой? У Драммонда на физиономии было написано именно это. Ведь леди Шарлотта несомненно осведомлена о том, что ее племянница не хочет выходить за него замуж.

Поппи откашлялась.

— Быть может, это не слишком удачная мысль.

С этими словами она бросила взгляд на графиню Ливен.

— О нет, вполне удачная, — с веселой улыбкой сказала графиня, глянув на Николаса, а потом на Поппи. — Смелей вперед!

— Прекрасно, — сказал Николас и встал.

Но на душе у него, пока он шел вокруг стола, было тяжело. Николас принудил Поппи согласиться на помолвку, вот в чем дело.

Поппи вроде бы испугалась, когда он подошел к ней совсем близко, но быстро овладела собой, видимо, приняв происходящее более спокойно.

Напряжение в столовой, кажется, можно было почувствовать на ощупь.

Поппи посмотрела ему в глаза, и в них он увидел смущение и, кажется, нежелание. Но что он мог поделать?

Николас привлек Поппи к себе и коснулся ее губ своими.

«Забудь обо всем другом. Забудь о суровом лице твоего отца, о грубых замечаниях Наташи. Забудь о приставаниях Сергея и помни… Помни о том, что ты красивая. И добрая. И веселая. И… Самая интересная из всех девушек, каких я знал».

Чудо произошло, Поппи смягчилась и расслабилась, а потом…

Она сама его поцеловала. Поцеловала так, словно он был для нее желанным.

Лицо у Поппи раскраснелось. У Николаса вспотели ладони.

Поппи села на свое место за столом, и тут вдруг послышались чьи-то аплодисменты. Николас огляделся по сторонам и увидел, что в ладоши хлопает леди Шарлотта, улыбаясь при этом во весь рот. Потом захлопали и другие.

Николас снова окинул взглядом стол. Энтузиазм Сергея был явно фальшивым, как и Наташин, но все остальные аплодировали от души.

Николас вдруг почувствовал себя неимоверно усталым и с радостью опустился на свое место.