Герцогиня-дурнушка
Шрифт:
– Теперь нам нужно расправить эту простыню, – объявила Тео.
Джеймс внимательно посмотрел на нее.
– Думаю, нам с тобой следовало бы отправиться на тот остров, которым мы владеем, и жить в хижине, где нет колодца – только один ручей. И там вообще нет никаких простыней.
– Нет, туда не стоит… Если ты станешь с той стороны, Джеймс, мы сможем снова все как следует расправить.
Он подчинился.
– Что теперь?
– А теперь мы можем снова взять одеяло и…
– Да, понял. А что потом?
Тео подняла на него взгляд, и выражение
– А потом мы займемся любовью – как подобает респектабельным супружеским парам.
– В самом деле? – со стоном прохрипел Джеймс и, стремительно схватив одеяло, набросил его на кровать. – И как же это будет происходить?
– Под покровами. В темноте.
– Замечательно. – Его мало волновало, где и как это произойдет, ведь главное – Тео сочла возможным снова открыть ему доступ к ее восхитительному телу.
Спустя несколько минут он узнал: если его жена говорит «темнота», то имеет в виду именно это. Тео задула все свечи и привернула фитиль аргандовой лампы [12] так, что огонек едва теплился. После этого ей пришлось пробираться к кровати на ощупь, почти в полной темноте.
Джеймс услышал глухой удар, а затем шепотом «черт» и улыбнулся. Что же до него, то глаза его быстро приспособились к темноте; он привык пробираться на борт корабля глубокой ночью.
Когда же Тео наконец забралась под одеяло, Джеймс уже весь дрожал, почти не в силах контролировать свое желание. Но сначала он должен был сказать жене нечто очень важное.
12
Аргандова лампа – тип эффективной масляной лампы, названной по имени ее конструктора, швейцарца Арганда (фр. Argand) Жака Эме (1755–1803), который изобрел в 1783 году горелку с двойным притоком воздуха, использованную впоследствии при создании газового освещения.
– Я люблю тебя, – прошептал он в темноту, зарывшись пальцами в ее волосы. – Ты слишком хороша для меня – слишком утонченная, слишком прекрасная и слишком умная, но я все равно люблю тебя, несмотря на все эти преграды.
Тео фыркнула, затем повернула голову и поцеловала его запястье. Джеймс невольно улыбнулся. Он все-таки добился своего. И он решил, что будет удерживать над собой одеяло, раз Тео этого хотела. Ему не нужен свет. Ему требовалось лишь ее теплое ароматное тело.
Тут она приподнялась ему навстречу и вздохнула с облегчением, когда он нашел губами ее губы. Когда же его пальцы, скользнув по ее бедру, устремились к самому интимному месту, Тео тихонько застонала.
И каждый раз, когда из-за их движений одеяло сползало, Джеймс снова подтягивал его на место. Они оба молчали, пока он не начал прокладывать поцелуями дорожку вниз по ее животу.
– Ты… ты ведь не собираешься делать это, не правда ли? – Слова срывались с ее губ с легким придыханием, и Джеймс, заметив это, еще больше приободрился.
– Напротив, собираюсь, – ответил он, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я должен, Дейзи. И ты ведь никогда не говорила, что тебе это противно…
Ему показалось, что она что-то пробормотала, но в интонациях ее не было уверенности, поэтому он счел это за согласие. «Ведь может же Тео ради меня становиться Дейзи время от времени?» – подумал Джеймс.
Вкус ее напоминал сладчайший нектар, и он сейчас наслаждался тем, о чем мечтал долгих семь лет. Раздвинув ноги жены, чтобы дать себе больше пространства, Джеймс продолжал свои изыскания, пока не почувствовал, что напряжение Тео нарастает. Когда же она задрожала как туго натянутая струна, он замедлил движения, продлевая сладостную пытку.
Почувствовав, что она уже на пределе, он поднял голову и сказал:
– Не думаю, что нам следует заводить детей, Дейзи.
В ответ послышалось ругательство, после чего последовал хриплый крик:
– Не останавливайся!
– Но я должен кое-что сказать, – настойчиво продолжал Джеймс. – Как я уже сообщил… Не думаю, что нам следует обзаводиться детьми. Я передумал. – И он снова принялся ласкать ее шелковистые складки.
Внезапно Тео задрожала, а затем, сорвав одеяло, отбросила его в сторону с громким криком:
– Что ты сказал?
– Никаких детей, – тихо ответил Джеймс.
– Но почему? – спросила Тео хриплым шепотом.
– Потому что я никогда не смогу полюбить кого-нибудь так, как люблю тебя. Видишь ли, я человек ограниченный… Не хочу, чтобы ребенок чувствовал себя нелюбимым. – Конечно, эти его слова были очередной попыткой оказать на жену давление, но в то же время они казались чистейшей правдой. Он действительно не мог даже вообразить, как можно заниматься любовью только ради зачатия ребенка.
Тут Джеймс присоединил второй палец к первому, и с губ Тео сорвался стон.
– Не лучше ли тебе опять накрыться одеялом? – спросил он, снова приподняв голову.
– Нет! – выкрикнула она, содрогнувшись. – К черту одеяло! Не останавливайся!
Мысленно улыбнувшись, Джеймс подчинился. Когда же Тео уже дрожала и всхлипывала, он снова приподнялся над ней и, подавшись вперед, прошептал:
– Может, тебе будет удобнее, если я перевернусь на спину?
Судя по всему, Тео не слишком ясно соображала, поэтому он улегся на спину, затем приподнял ее и осторожно уложил на себя.
– Могу я попросить тебя спуститься немного ниже? – вежливо спросил Джеймс. В этот момент ему хотелось только одного – прижать жену к себе и вонзиться в ее жаркое лоно.
– Да, конечно, – ответила Тео, и голос ее прозвучал несколько странно.
– Я не выдержу слишком долго, – прохрипел он, когда жена скользнула ниже.
Она тотчас же замерла.
– Дейзи, что с тобой? – спросил Джеймс. Он не хотел ее напугать, не хотел вызвать у нее недовольство.
Проклятие! Она сползала с него! Джеймс мысленно застонал. Это было мучительно…