Герцогиня
Шрифт:
Раскланявшись с друзьями графа, я подозвал управляющего замком и приказал отправить всех присутствующих во дворе и участвовавших в драке прибраться в подземельях замка.
— Это на тот случай, если они будут неосторожны и умудрятся снова меня рассердить — им в чистом подземелье будет комфортнее сидеть. А того типа, который избивал жену, направить в помощь женщинам, стирающим белье, пусть две недели таскает им воду и помогает полоскать. Увижу, что отлынивает от работы или обижает прачек, — он у меня до конца своих дней будет стиркой заниматься, — улыбаясь во все тридцать два, громко сообщил я.
Осчастливив подданных, я пошел радовать своим присутствием и
Разговор занял несколько часов. Еще раз напомнив, чтобы я звал его по имени, Эмануэль подробно расспросил о делах и событиях при дворе Родэна. Понимая, что ему, как Советнику короля, важно знать все, что происходит в соседнем государстве, я постарался полнее отвечать на все вопросы. Затем мы обсудили политику, рынок вообще и дела моих родных в частности. Лишь после этого герцог поинтересовался причиной моего приезда. Чувствуя себя немного не в своей тарелке, я передал ему разговор с братом и сообщил о своем намерении развестись.
— А зачем вам понадобился развод? Замуж за кого-то собрались? — заинтересованно посмотрел герцог.
— Нет. Никуда и ни за кого не собралась. Но наш брак утратил актуальность. Король женат, ему не до меня, да и Лори — девушка решительная, вряд ли она позволит его величеству по сторонам отвлекаться. Скорее уж вам может понадобиться жениться по-настоящему. Вы мужчина видный, симпатичный, и лет вам не так уж много, чтобы не желать женщин, — замялся я.
Мне почему-то было неудобно разговаривать с ним на эту тему. Ведь получается, я им попользовался, а ему — полный облом.
— Я предлагаю вам, сударыня, пожить здесь какое-то время и не торопиться с разводом. Я уже пятнадцать лет как вдовец и вряд ли скоро соберусь жениться. Мне женщин и так хватает, — усмехнулся многозначительно герцог и оценивающе оглядел меня.
Увидев, что я напрягся, он тут же сделал серьезное лицо, однако глаза его смеялись.
— Вам же развод может принести большие неприятности. Вы приходитесь сестрой двум королевам, и как только станете свободны, на вас начнется охота всех желающих получить доступ в королевский замок и в родственники к королям. И в достижении своих целей некоторые претенденты могут использовать методы, которые вам вряд ли понравятся, — проинформировал меня Эмануэль.
Бли-и-ин! А ведь он полностью прав! Я вспомнил преследования надоедливых воздыхателей в королевском дворце Родэна и вздрогнул. Продолжать подобные развлечения мне как-то совсем не хотелось. Нравится мне это или нет, но, похоже, разводиться действительно пока не стоит. Хотя бы несколько лет, а там посмотрим.
— А что бы вы могли мне посоветовать в таком случае? Если продолжать числиться замужней женщиной, то жить у братьев и сестер — это только плодить… э-э-э… нехорошие слухи о себе. Жить в вашем замке мне совесть не позволяет. Переходить в разряд настоящей жены я все так же не намерена, а в другом случае мне вроде как неудобно здесь находиться. Да и что я буду делать? Просто болтаться по замку, читать слезливые романы или ковыряться в нарядах мне неинтересно. Балы и охоту тоже не люблю. От скуки человек дуреет, и я могу тут тако-о-ого наворотить, — честно предупредил я герцога.
— Скажем так, одно дело вы себе уже нашли. Я имею в виду воспитание Эдвина. Приходится сожалеть об упущениях в его образовании, но сейчас я не знаю, как к нему подступиться. Методы убеждения на него не действуют. Упустил я то время, когда мог заставить его прислушаться к моему мнению. А он все же мой наследник. Надеюсь, что у вас получится… По крайней мере, можете попытаться, — стараясь казаться спокойным, с некоторой надеждой в глазах посмотрел граф.
Да уж. Тяжело сочетать добросовестную государственную службу и домашние обязанности, оставаясь при этом хорошим родителем.
— К тому же, насколько я знаю, вы хорошо разбираетесь в документации. Мне часто приходится работать с очень серьезными бумагами, которые рискованно доверять другим. Вы могли бы помочь в этом деле. Да и советы королеве вам, как ее сестре, будет проще давать, как и обсуждать с ней вопросы государственной важности, — совершенно серьезно предложил Советник.
Видимо, в данное время для меня это единственный и наилучший выход из создавшегося положения.
— Ну-у… Если вы действительно не против… и если вас не стесню… я, конечно, могу остаться… Но только хочу напомнить, что наш договор остается в силе, — поколебавшись, согласился я.
Не знаю уж почему, но мое решение устроило герцога. Может, здесь политика замешана, а может, и виды у него на меня? В любом случае, я решил не торопиться с выводами, однако сделал в памяти заметку: быть осторожным.
Для проживания мне выделили прекрасную комнату и служанку, а мою команду, как я и просил, расселили в соседних комнатах. Решив не забивать себе голову всякими подозрениями и вопросами, я отправился спать.
На следующий день Эмануэль представил меня своему отцу, предупредив перед этим, что у старика больные ноги, и попросил избегать разговоров о здоровье. Дедуле было лет семьдесят, и, для своего возраста, он выглядел просто замечательно. Высокий, стройный, с породистым лицом, которое хранило остатки былой красоты, и с гривой седых волос, он все еще мог рассчитывать на внимание прекрасного пола. Веселые, если не сказать озорные, глаза говорили о его общительном и легком характере. Судя по всему, если бы не болезнь, старый герцог вряд ли сидел бы дома. Своей серьезностью Эмануэль здорово отличался от отца.
Бертран, как звали старого герцога, обрадовался новому лицу в доме и весь обед с улыбкой косился на меня.
— Эмануэль, а не пошел бы ты заниматься своими делами? Я хочу с твоей милой женой немного побеседовать. Ты вечно занят, приедешь на день-два и уезжаешь. Надеюсь, наша прекрасная хозяйка не откажется время от времени скрашивать беседой одинокие часы моего существования? — по окончании обеда объявил дедуля и, не дожидаясь ответа, потащил меня в свой кабинет.
Мне пришлось рассказывать, рассказывать и еще раз рассказывать. Бертрана интересовало все, вплоть до того, что пришлось показывать, как вязать макраме. В какой-то момент, заметив, что я уже еле ворочаю языком, он приказал слуге принести ему музыкальный инструмент и, подыгрывая себе, спел несколько песен. Затем я спел пару песен…
Пение защищает и вдохновляет психику. Во время пения образуются новые нервные клетки, блокируется страх, стресс и прочие психические непотребства. И именно поэтому исследователь головного мозга, профессор Манфред Шпитцер, призывает петь как можно чаще и больше.
После нашего вокала мне действительно стало намного спокойнее, исчезла неловкость за пребывание у чужих людей, которых я попросту использовал в своих целях.
Разошлись мы далеко за полночь, довольные друг другом. У меня давно, да что там давно, никогда не было такого внимательного и благодарного слушателя. Общаясь с такими людьми, как Бертран, становится понятнее высказывание, что лучший собеседник — это тот, кто умеет слушать.