Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов

Фельштинский Юрий Георгиевич

Бетман-Голъвег

Его превосходительству рейхсканцлеру господину Бетману-Гольвегу

Я проинформировал г-на Вейса в духе полученных по другим каналам указаний.

В том случае, если ничего не произойдет, г-н Вейс намеревается отправиться отсюда 10 января в Швецию через Базель – Огтербах и Засниц, откуда он сразу же отправится в Кристианию и там сделает представление в имперской миссии.

Г-н Вейс сказал мне, что изменил свой первоначальный план поехать в Германию с русским паспортом и нашей визой. Он опасается, что его товарищам по партии может показаться подозрительным, если он без каких-либо проблем получит от нас визу на поездку по территории Германии.

Но господин Вейс нашел другой выход. Ему удалось достать паспорт одного швейцарца родом из Тессина по имени Эрнест Колер, который тот предоставил в его распоряжение на несколько месяцев.

На этот паспорт он наклеит свою фотокарточку. Случайно анкетные данные этого швейцарца совпадают с данными Вейса. Сейчас сложность заключается в том, что Вейс не хочет рисковать и переходить швейцарско-германскую границу с этим швейцарским паспортом, в то время как у него нет подобных сомнений относительно выезда из Германии в Швецию, а также относительно использования его при въезде в Швецию и на территории Швеции и Норвегии. Для того чтобы устранить эту сложность, я договорился с г-ном Вейсом о следующем.

Здешний паспортный отдел выдаст г-ну Вейсу бумаги, необходимые для поездки в Варшаву и обратно. Эти документы будут на его настоящее имя: Евгений Цивин, и на них будут въездная и выездная виза сроком на два месяца. 10 января г-н Вейс перейдет с этими документами швейцарско-германскую границу.

Тем временем местный паспортный отдел поставит транзитную визу для Швеции на швейцарский паспорт на имя Эрнеста Колера. Я распоряжусь, чтобы 10 января фельдъегерь доставил этот паспорт в Германию. Затем фельдъегерь проводит г-на Вейса до Фрейбурга, незаметно передаст там ему швейцарский паспорт и заберет варшавские документы.

Дальше Вейс поедет со швейцарскими документами в Швецию. Разумеется, нужно предварительно сообщить пограничникам в Заснице об отъезде г-на Вейса и соответствующим образом проинструктировать их, чтобы они без проволочек пропустили его. Разумеется, все зависит от того, удастся ли, чтобы поездка г-на Вейса не бросилась в глаза. Я имею честь приложить пять фотографий г-на Вейса. Тем временем фельдъегерь привезет мне обратно варшавские документы г-на Вейса. Потом мы пошлем эти документы в Берлин и Варшаву.

Обратно г-н Вейс поедет приблизительно так же. В последнее время швейцарские власти очень строги при проверке документов, особенно у лиц, документы которых выданы в Варшаве. Посему совершенно необходимо, чтобы варшавские документы г-на Вейса, на которых также будет стоять виза для поездки туда и обратно в течение двух месяцев, имели все необходимые печати, свидетельствующие о том, что г-н Вейс действительно был в Варшаве.

Перед возвращением г-н Вейс должен получить транзитную визу для Швейцарии от имперской миссии в Кристиании. С этим паспортом он сможет въехать в Германию. В поезде между Фрейбургом и Базелем он снова встретится с фельдъегерем, который заберет у него швейцарский паспорт и снова передаст надлежащим образом оформленные варшавские документы. С варшавскими документами г-н Вейс снова въедет в Швейцарию и здесь передаст их мне. От меня он получит швейцарский паспорт, который в случае необходимости сможет показать своим русским друзьям.

Здесь позаботятся о том, чтобы в швейцарском паспорте г-на Вейса были необходимые печати, подтверждающие, что он дважды пересек германо-швейцарскую границу.

Я хотел бы также указать на то, что было бы целесообразным предоставить в распоряжение имперской миссии в Кристиании и пограничным властям в Заснице по одной фотографии г-на Вейса.

Шуберт

Имперский поверенный в делах – в МИД Германии

№ 1417, Берн, 31 декабря 1916 г., 2 ч. Получено: 9 час.

40 мин.

Расшифровка. Касательно телеграммы № 822

Совершенно секретно

Вероятно, Вейс выедет 10 января через Базель – Оттербах – Засниц в Швецию, а оттуда в Норвегию. Он предъявит в имперской миссии в Кристиании швейцарский паспорт на имя Эрнеста Колера и назовет пароль: «Я гражданин Швейцарии и прибыл по поручению администрации электростанций». Затем он предъявит фотографию и передаст сообщение.

Для того чтобы визит Вейса в миссию в Кристиании прошел по возможности незамеченным, его необходимо пропустить немедленно. Прошу срочно сообщить номер, по которому он должен сообщить о своем прибытии.

Бетман-Гольвег

1917 год

Германский посланник в Копенгагене – в МИД Германии

Телеграмма

Копенгаген, 16 марта 1917 г., 12.17. Получено: 16.45

Совершенно секретно!

Колышко [140] , который намерен встретиться с господином Эрцбергером [141] ,

находится в Копенгагене уже 4 дня. Известие о русской революции [142] застало его врасплох, и, как я слышал, он в чрезвычайном волнении заявил, что решил всеми средствами добиваться соглашения с Германией. Колышко добавил, что первоначально встреча с членом германского парламента казалась ему предпочтительней, чем беседа со здешним посланником кайзера, но сейчас настал такой критический момент, что он полностью оставил все мысли о собственной персоне и почел бы за лучшее встретиться со мной.

140

Согласно немецким источникам, Колышко был в течение 15 лет личным секретарем барона Витте. В июне 1915 г. он приехал в Стокгольм и был представлен немецкому послу. Колышко выразил готовность вести в России в газете «Русское слово» пронемецкую мирную пропаганду. Брокдорф-Ранцау, находившийся тогда в Копенгагене, рекомендовал осторожно относиться к Колышко и его планам. В июле 1916 г. Колышко снова появился в Стокгольме, на сей раз в сопровождении князя Бебутова. С ними вел переговоры агент МИДа Боккельман. Во время этих переговоров стало ясно, что оба русских считают крайне желательным создание издательства, которое стало бы центром пронемецкой пропаганды. По мнению члена семьи гамбургских банкиров Варбурга, это был проект не только желательный, но и выгодный. Промышленник Гуго Стиннес был тоже заинтересован в переговорах между русскими и Боккельманом, но относился ко всему этому делу, особенно на начальной стадии, враждебно. Стиннес хотел играть ведущую роль, но немецкий посол в Стокгольме Люциус считал, что Боккельман, имевший связи с крупными русскими деятелями, более подходящая фигура для ведения переговоров, чем агенты Стиннеса в Стокгольме Тренк и Ферман.

12 августа 1916 г. Стиннес и Боккельман наконец пришли к компромиссу. Стиннес согласился одолжить Боккельману 2 миллиона рублей на финансирование издательства в России. Через два дня статс-секретарь иностранных дел Ягов и Стиннес подписали в Берлине соглашение, по которому МИД имел право контролировать мероприятие в том смысле, в каком это затрагивало отношения между Германией и Россией. Похоже что часть денег, предназначенных на ведение в России пронемецкой пропаганды, попали через Колышко в газету Максима Горького «Новая жизнь». В одном из своих отчетов Стиннесу Ферман писал: «Новая жизнь» начала выходить только сейчас (май 1917), и поэтому кажется оправданным предположение, что с этим связан наш друг. Он, вероятно, побуждает Горького работать по чисто социал-демократическим линиям, чтобы сохранить «Луч» в резерве для себя».

До своего ареста Временным правительством летом 1917 г. Колышко еще раз приезжал в Стокгольм и встречался там с Эрцбергером. См. также приложение к документу Эрцбергера от 31 марта 1917 г.

141

М. Эрцбергер (1875 – 1921) – видный германский социал-демократ, агент германского правительства. В октябре – ноябре 1918 г. – член правительства. От имени Германии подписал Компьенское перемирие 1918 г. В 1919 – 1920 гг. – министр финансов. Убит террористами организации «Консул». (Примеч. Ю. Ф.)

142

Известия о русской революции прибыли в западные страны с опозданием, вызванным трудностями передачи информации.

Разумеется, я считаю, что в настоящий момент, ввиду совершенно непонятного положения в России, встреча между мной и им исключена. Но поскольку д-р Гельфанд заявил, что к Колышко следует отнестись со всей серьезностью, я хотел бы знать, нельзя ли сюда прислать Эрцбергера или, если это действительно абсолютно невозможно, кого-нибудь еще. По мнению Гельфанда, это должны быть люди, занимающие определенное положение и имена которых известны в России (вроде Эрцбергера), люди, которые, с одной стороны, обладают некоторым авторитетом за границей, а с другой – официально ничем не обязаны имперскому правительству и могут быть в любой момент дезавуированы.

Барон фон дер Ропп, имевший обстоятельную беседу с неким Поляковым, доверенным Милюкова, убежден, что в либеральных кругах русской Думы наступило отрезвление в отношении Англии и появилась тенденция установить контакт с нами. Поэтому было бы, вероятно, полезно, на случай, если в России победит радикальное направление, в ненавязчивой, но вместе с тем и не поверхностной форме информировать такого человека, как Колышко, о нашей политической позиции по отношению к России.

Прошу выслать инструкции телеграфом [143] .

143

Циммерман ответил 17 марта 1917 г. в 23.45: «Эрцбергер выехал. Дело Колышко будет вестись из Стокгольма».