Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

Гёрлиц Вальтер

Поведение Секта привело Гесслера к мысли сформировать собственный штаб. Он надеялся, что таким образом ему удастся оказывать непосредственное влияние на положение армии. Намерение Гесслера совпало с растущим недовольством со стороны Шлейхера. Он считал, что Сект поступил подло, отказавшись выставить кандидатуру на пост президента. Поэтому Шлейхер приветствовал идею Гесслера сформировать новый отдел, который не будет зависеть от главнокомандующего армией.

В 1926 году в министерстве рейхсвера был открыт «политический отдел» (Wehrmacht). Новый отдел возглавил Шлейхер. С этого момента он стал, неофициально, всемогущим заместителем министра и его советником. В обычное время руководитель подобного отдела

был бы, вероятно, не более чем обычным посредником между министром и армией, но в период «нечистоплотной» политики способный, честолюбивый человек, занявший пост, на котором теперь оказался Шлейхер, неизбежно должен был превратиться в своего рода политического начальника Генерального штаба. Шлейхер, амбициозный и способный, не замедлил взять на себя ответственность за огромное количество вопросов, включающих проблемы, связанные с Лигой Наций, прессу, шпионаж и ведомственные ассигнования. Вскоре он научил армейские штабы действовать в обход руководства армии и напрямую информировать его обо всех необычных случаях, в особенности носивших политический характер. Итак, началось медленное восхождение Шлейхера к вершинам власти. На его фамильном гербе вполне уместной выглядела бы лестница.

К сожалению, в этот период Сект допустил ряд тактических ошибок. Он издал приказ о поведении офицеров во время поединков – и забыл сообщить об этом Гесслеру. Сект удовлетворил просьбу кронпринца разрешить его сыну принять участие в военных учениях 9-го пехотного полка. Это было опасное решение, если учесть, что в конце сентября левая и демократическая пресса, пронюхав об этом, разразилась взрывом негодования. Недоверие к правящему дому было гораздо сильнее, чем мог ожидать Сект, и, кстати, гораздо сильнее, чем заслуживали Гогенцоллерны.

Гесслер потирал руки. Сначала Шлейхер хотел взять быка за рога и опубликовать категорическое опровержение. Но по зрелом размышлении понял, что создавшееся критическое положение дает ему блестящую возможность избавиться от Секта, и переметнулся к Гесслеру, стараясь оставлять Секта без информации о реальном положении дел. Общественность потребовала смещения Секта. Гесслер откровенно объяснил, что устал быть мальчиком для битья для Секта, и, кроме того, армии и так достается от республиканской прессы, а Сект еще подливает масла в огонь своими безрассудными поступками. Канцлер Маркс предупредил Гинденбурга о приближении правительственного кризиса.

Дела начали принимать для Секта плохой оборот. Фриш был за вооруженное сопротивление, но Сект был слишком большим реалистом, чтобы не понимать, что бессмысленно устраивать переворот от своего имени против воли Гинденбурга.

Гинденбург, как конституционный президент, не мог действовать, не посоветовавшись с канцлером, а канцлер, уже объявивший о неизбежности правительственного кризиса, не собирался удерживать Секта. В полдень 8 октября Гинденбург дал Секту «прощальную» аудиенцию. Газета «Vossische Zeitung» написала, что предел терпению есть даже у республиканцев и сказанное имеет отношение к такой важной персоне, как Сект.

VI

Казалось, что вопрос о преемнике Секта может вызвать определенные разногласия. Шли разговоры о Хассе, Лосберге, фон Крессенштейне и Рейнхардте. Сам Сект называл Хейе, последнего начальника оперативного отдела, считая его наиболее подходящей кандидатурой на свой пост. На тот момент Хейе командовал 1-м военным округом в Восточной Пруссии, считавшимся самым сложным и наиболее важным из округов, что само по себе являлось рекомендацией. А самое главное, Хейе поддерживал Шлейхер, и не только потому, что давно знал его, но и потому, что Хейе имел, в отличие от Секта, репутацию человека, поддающегося влиянию.

Вот так сын фризских фермеров с угрожающе торчащими сержантскими усами стал

вторым главнокомандующим армией. Секта окружал ореол величия, и, несмотря на то что Шлейхер не скупился на клевету и даже дошел до того, что запретил ему присутствовать на маневрах, многие по-прежнему считали, что Сект может каким-то таинственным образом оказывать политическое влияние. Другие завершили планы, намеченные в общих чертах Сектом, но руководствовались иными, нежели он, соображениями. Однако к тому времени Сект был уже старым – и беспомощным.

VII

В Германии нашлось бы немного людей, которые были больше, чем русский посол Крестинский, возмущены смещением Секта. Правда, Шлейхеру не составило труда успокоить посла, поскольку рейхсвер продолжал тяготеть к Востоку, хотя эта политика и была сопряжена со странным обстоятельством. Люди, не посвященные в существование упомянутой доктрины, зачастую осуждали рейхсвер за то, что он не проводит восточную политику, в то время как посвященные все чаще осуждали рейхсвер за то, что он слишком придерживается этой политики. В 1926 году докеры Штеттина отказались разгружать военное имущество для «авангарда германской буржуазии», находясь в счастливом неведении, что их отправили «ударные части революции». В декабре того же года состоялась встреча в министерстве иностранных дел, на которой в присутствии обеспокоенных членов кабинета ведущие социалисты выступили против отвратительной, по их мнению, связи между рейхсвером и Красной армией.

Щекотливая ситуация. Однако Гесслер ухитрился успокоить и Штресемана и социалистов. Хейе готов к сотрудничеству, не то что его предшественник, заверял и тех и других Гесслер, в любом случае следует продвигать более молодых генералов. И в этом был весь Гесслер.

Но хватало и других проблем. Для социалистов «пограничные отряды» были словно бельмо на глазу, однако Гесслер не сдавал позиций. Причиной серьезных разногласий явились и первые германские «карманные линкоры» (Panzerkreuzer А), строительство которых, согласно договору, теперь было позволено Германии. Все это привело к естественному результату. Руководство армии, и в особенности Войсковое управление, стало более осмотрительно вести дела с государством.

Шлейхер, главный вдохновитель нового курса рейхсвера, был в своей стихии; политика уклонений и опровержений идеально соответствовала его талантам. В 1927-м и 1928 годах русские офицеры приезжали в Германию для прохождения обучения при Войсковом управлении. Поддержание дружеских отношений дало свои результаты. В 1931 году уже Гаммерштейн-Экворд, в то время главнокомандующий армией, присутствовал в России на первых маневрах воздушно-десантных и парашютно-десантных войск.

В этой ситуации должным образом проявил специфические особенности характера Хейе. Хотя он окончил старую кадетскую школу и служил в прежнем Генеральном штабе, он был искренне готов проникнуться духом своего времени и, по крайней мере, внешне был демократом. Находясь с инспекцией в Штеттине, он обменивался рукопожатиями, интересовался, нет ли каких-либо жалоб, и заверял, что если возникнет необходимость, то он в любое время готов принять каждого в Берлине.

Однако описанные действия никоим образом не вели к коренным изменениям в политике рейхсвера. Это был не более чем отвлекающий маневр, поскольку все внимание рейхсвера было теперь сосредоточено на разработке запрещенных Версальским договором танков. В октябре 1928 года управление вооружений предложило Круппу изготовить два опытных образца «легких тракторов», то есть легких танков, оснащенных только пулеметами («средние тракторы», оснащенные орудиями, появились в 1932 году). Таким образом, рейхсвер, не имевший на тот момент опыта в данной области, пытался с помощью русских создать ядро моторизованной армии.