Герои Первой мировой
Шрифт:
Жена Константина Константиновича души не чаяла в своем супруге. Но сам он с годами постепенно отдалялся от Елисаветы Маврикиевны, осознавая, что в духовном плане она ему совсем не пара. «Со мной у нее редко бывают настоящие разговоры, — признавался великий князь в дневнике. — Она обыкновенно рассказывает мне общие места. Надо много терпения. Она считает меня гораздо выше себя и удивляется моей доверчивости. В ней есть общая Альтенбургскому семейству подозрительность, безграничная боязливость, пустота и приверженность к новостям, не стоящим никакого внимания. Переделаю ли я ее на свой лад когда-нибудь? Часто мною овладевает тоска».
И тем не менее внешне в семье все выглядело идеально.
Неудивительно, что для Олега прекрасно образованный и разносторонний отец с детства был образцом для подражания. Во многом его и воспитывали как отца. Даже первая няня Олега, Варвара Петровна Михайлова, которой было уже за семьдесят, когда-то нянчила самого Константина Константиновича. Затем ее сменила воспитательница Екатерина Федоровна Спиридонова. Она придумала для маленького Олега целую серию увлекательных рассказов про вымышленную девочку Веру и на ее примере мягко, ненавязчиво учила жизни: как нужно правильно молиться, о чем говорить за завтраком, как готовиться к Пасхе, как вести себя на отдыхе… Воспитательнице маленький Олег запомнился своей любознательностью: «Все его интересовало, все оставляло в нем след».
Летом семья великого князя переезжала из Мраморного дворца в загородное имение — Павловск. Старый парк, дворец, буквально переполненный произведениями искусства, — все это волновало душу впечатлительного Олега. Заметив его интерес, отец сам водил его по дворцу и рассказывал о картинах, скульптурах, портретах предков, постепенно приобщая мальчика к осознанию того, что он не из простой семьи, что ему надлежит выполнить в жизни высокое предназначение. Эти уроки глубоко запали Олегу в душу. Уже потом, в 1912 году, он напишет отцу, что именно его высокое происхождение заставляет его думать о том, как «сделать много добра Родине, не запятнать своего имени и быть во всех отношениях тем, чем должен быть русский князь».
В 1898 году шестилетний Олег начал заниматься с домашними учителями. Ими руководил маститый ученый, академик А.С. Лаппо-Данилевский, лично разработавший для мальчика систему обучения. Учился Олег арифметике, чтению, письму, Закону Божьему. Одновременно отец, сам прекрасный пианист, начал понемногу обучать сына игре на фортепиано. Позже Олег признавался: «Музыка — лучший врач. Когда я чувствую себя несчастным, я сажусь за рояль и обо всем забываю».
День маленького князя был подчинен строгому расписанию: в половине седьмого утра — подъем и чтение Евангелия, в восемь — начало занятий. Уроки перемежались гимнастикой, ручным трудом, рисованием, прогулками и верховой ездой. Вечером — чтение на иностранном языке и молитва. При ней присутствовал отец, который следил за тем, как мальчик читает молитву, и поправлял его, если он ошибался.
Зима 1899 года для младших Константиновичей выдалась невеселой — все дети в семье подхватили коклюш, и весной их отправили на лечение в Швейцарию. Первое заграничное путешествие очень
Май 1901 года ознаменовался поездкой семьи в усадьбу Нижние Прыски, находившуюся недалеко от Оптиной пустыни. Великий князь Константин побывал в обители в 1887-м и с тех пор хотел привезти туда жену и детей. В первый же день Константиновичи вместе с родителями поехали в Оптину. По правилам великокняжескую семью полагалось встречать в монастыре торжественно, но великий князь Константин попросил обставить встречу как можно проще. Олег впервые увидел монастырский быт, подошел под благословение старца Иосифа… Именно лето 1901 года впервые по-настоящему открыло для него родную страну. Живя в Нижних Прысках, он, как и его братья и сестры, носил простую рубаху и штаны, бегал по траве босиком, ходил с крестьянскими мальчишками Гришкой и Капитошкой в лес за грибами, начал учиться ездить верхом. Его наставником в этой науке стал брат отца, великий князь Дмитрий Константинович, которого Олег ласково звал Дяденькой.
Через два года в Мраморный дворец пришло письмо от крестьянина Капитона Чуркина. Это был тот самый Капи-тошка, с которым успел сдружиться за лето Олег. Капитон писал, что его семья разорилась, и просил помощи. «Для Олега Константиновича, — вспоминал его воспитатель, — день получения этого письма был одним из счастливейших в жизни. Он был вне себя от сознания, что на его долю выпало счастье выручить из тяжелого положения бедную крестьянскую семью и того самого Капитошку, с которым он играл в Прысках. Князь собирает все свои деньги, от конторы Двора отпускается еще особая сумма, и в тот же день помощь посылается в Прыски».
Тогда же Олег по совету отца начал вести дневник. Свои «грехи» на его страницах он отмечал точками, а праведные поступки — крестиками. Со временем в дневнике появились рассуждения о смысле жизни, впечатления о встречах с запомнившимися людьми. Так, очень понравился Олегу ответ на вопрос, который он задал генералу В.А. Шильдеру: «А вы куда готовите своего сына?» «Я его готовлю в хорошие люди», — ответил генерал. С тех пор Олег на вопрос, кем он хочет быть в будущем, говорил, что хочет прежде всего быть хорошим человеком. Привилегии, которые полагались ему по происхождению, нисколько не обольщали юного князя. Так, получив медаль в память царствования Александра III, он записывает: «Первая медаль в моей жизни. Но заслужил ли я ее? Нисколько. Отчего я ее получил? За то, что я лицо царской фамилии. Значит, я должен за все эти привилегии поработать».
Вместе с осенью пришел очередной год занятий. Сохранились воспоминания одного из преподавателей Олега: «Помню его сидящим за учебным столиком; взоры устремлены прямо в глаза учителю. Время от времени появляются у него на лбу весьма заметные складки: это Олег Константинович особенно усердно трудится над разрешением какого-нибудь вопроса. И вот он начинает волноваться… Учитель приходит на помощь. На полпути их мысли встречаются — и как бы само собой получается приятная развязка запутанного вопроса. Глазенки смеются от восторга, все личико сияет: сам выпутался!»