Герои Шести Цветов Том 5
Шрифт:
— Ясно… — ответил Кьема.
А Адлет думал:
«Верит ли этот Кьема, что я седьмой? Будет ли он выполнять приказы?».
Тридцатый был потрясен приказами Адлета. Но Адлет был седьмым. Он получал распоряжения лично от Тгунея, он был выше Тридцатого. Он не мог не слушаться его приказов.
Тридцатый все же сомневался, седьмой ли перед ним. Он знал об иерархии в армии Тгунея. И там не было и слова о седьмом. А теперь он не мог ослушаться седьмого.
Адлет не думал о жизнях друзей. Судя по его приказам, он не собирался защищать никого,
«Адлет точно был седьмым. Нужно верить в это. И Тгуней выбрал его», — думал Тридцатый.
Убить Фреми… Отдать приказы Четырнадцатому, установить контакт с Нашетанией и не рассказывать о плане Хансу.
И нужно было управлять Адлетом. Если он попытается убить Фреми, то ему будут верить.
Но Адлет мог и убить Фреми. Шансы были велики. Но у Тридцатого оставалась и надежда.
А еще нужно было управлять кем-то другим. Например, Чамо. Но если слишком долго управлять Чамо и Адлетом, то не удастся защитить Фреми. Тогда второй должна быть Ролония, а, может, Голдоф.
Тридцатый пытался понять, как поступить.
— И последнее. Напади на меня. Не изо всех сил, но чтобы урон был заметен.
— Ясно.
— Я буду отбиваться, но не бойся, я буду сдерживаться.
Из хвоста Тридцатого вылез шип, и он напал на Адлета.
— Адлет-сан, ты помнишь этот камень? — спросила Нашетания. Адлет смотрел на осколки камня из живота Кьема-ящерицы.
— Не знаю… Помню, что видел свет. Но когда обыскал комнату с трупами, там не было ничего похожего.
— Значит, Адлет все-таки видел слова из света. Кьема-ящерица нашел этот камень и показал слова Адлету, а потом проглотил камень. Он сделал так, чтобы я не смогла увидеть его. Так вполне могло произойти, — сказала Мора.
Слушая ее, Адлет думал:
«Хорошо сработано, белый Кьема-ящерица. Благодаря тебе я смогу защитить Фреми. Отлично».
Кьема вполне мог работать по своей воле, а не из-за приказа. Он хотел защитить Фреми. Адлет понял это. Фреми не была монстром, которого никто не любит. Даже среди Кьема были те, кто хотел защитить Фреми. И Адлет был этому рад. Хоть и не мог пока что сказать это Фреми.
— Ханс-сан, ты точно не видел слова? Может, камень забрали из комнаты после того, как ушел Адлет-сан, но до того, как пришел ты, — обратилась к Хансу Нашетания.
Фреми и Ролония с подозрением смотрели на Ханса.
«Ханс явно удивлен», — думал Адлет. Он и не подумал бы приказать Кьема, тем более, приказать им убить Фреми. Значит, он не связывался с Кьема. То, что достали из живота Кьема, опровергало его обвинения.
Возможно, Ханс думал, что Кьема предали его. А, может, он не связывался с Кьема, чтобы не выдать свою сущность седьмого. И это стало причиной его поражения.
Ханс мог и не быть седьмым, но Адлет уже не рассматривал этот вариант. Адлету оставалось только убить Ханса. Сил на это должно было хватит.
А все потому, что Ханс пытался убить Фреми.
— Я не видел этот камень. Адлет заставил Кьема взять этот камень, чтобы мои обвинения были ложью.
Ханс все еще улыбался. Но парировал он уже не так энергично.
— Все равно что-то странное с тобой, Адлет. Когда Ролонией управлял Кьема, почему ты смог какое-то время сохранять разум? А потому что ты притворялся, что тобой управляют. А когда понял, нья, что уже неестественно для тебя сохранять контроль над собой, ты и изобразил, что сдался Кьема.
«Он все еще не сдался», — подумал Адлет. И Адлет и сам не знал, почему мог так долго противостоять воздействию Кьема. Может, действие зависело от особенностей человека.
— Нет. Я боролся с воздействием. Голос в голове кричал убить Фреми. И я всеми силами боролся с ним. Но все же сдался и попытался убить Фреми, — парировал Адлет.
За него продолжила Фреми:
— Адлетом точно управляли. Он попытался напасть на меня, атака была серьезной. Он точно не притворялся. В его глазах не было разума, — все посмотрели на Фреми, она добавила. — В том бою я и поняла, что Кьема пытаются убить меня. Это не притворство. Меня вполне могли убить. И пока вы решали, стоит ли мне жить, Кьема все решили за нас. И они пытались меня убить.
Ханс на миг потерял дар речи. А потом расхохотался.
— Нья. Нья. Нья. Нья-хи-хи!
Адлет приготовился. Ханс мог напасть в любой момент.
— Адлет, ты, может, и есть самый сильный в мире человек, нья. Ты стоящий противник. Нет, честно… я и не думал, что тебя нужно воспринимать серьезно.
Ханс был загнан в угол. Но смех его не был бравадой или отчаянием. Он радовался.
— Чтобы защитить Фреми, ты приказал Кьема убить ее. В такой ситуации только такой дурак как ты мог так поступить.
«Он знает», — подумал Адлет. Он подозревал, что Ханс сможет догадаться, что Адлет сделал. Но переубедить других Ханс не мог.
— Ханс, твои обвинения бессмысленны. Это нас не убедит, сколько ни старайся. Разве он мог, защищая Фреми, приказать убить ее? Она могла умереть здесь, — сказала Мора.
— Я верю Адлету-сану, хотя меня вряд ли послушают, ведь даже не считают союзником, — вторила Нашетания.
— Ханс, ты должен был видеть. Ролонией управляли, Адлет боролся, но стараниями Кьема он сдался и попытался убить меня. Он не притворялся.
Хансу верило все меньше людей. Адлету было важнее то, что Фреми уже не думала, что должна умереть.
— Значит, интуиция меня не подвела, нья, — радостно сказал Ханс. — Я говорил, что если не убью тебя, то погибну сам, нья. Но бой не был бы таким интересным, если бы все не пошло так.
Ханс радовался. В такой ситуации. Он снова реагировал ненормально.
— Ханс-сан, у нас нет доказательств, что ты — седьмой. Но после все, что случилось, нам приходится подозревать тебя, — сказала Нашетания. — И, должна признать, твои мысли опасны для нас.