Герои Таганрога
Шрифт:
— Согласен, — тряхнул головой Морозов.
— Далее. Немцы мобилизуют молодежь для отправки в Германию. Мы должны всеми силами препятствовать этому.
— А как препятствовать, когда они и согласия не спрашивают? Из нашей группы уже двоих зарегистрировали, — сказал Турубаров.
— Где работали эти двое? — спросил Василий.
— В том-то и дело, что нигде.
— Товарищи! Всем членам подпольных групп необходимо твердо обосноваться в учреждениях и на предприятиях города. Это сейчас для нас самое главное — мы должны легализоваться... Нам нужно иметь справки и пропуска для свободного передвижения по городу. Это усилит нашу связь с массами, позволит сохранить людей от угона в Германию.
— У меня предложение, — поднял руку Лев Костиков. — Немцы объявили набор учащихся в сельскохозяйственную школу. Я считаю, что нашим ребятам есть резон поступить туда. Это их избавит и от окопных работ, и от Германии.
— Абсолютно правильное предложение, — согласился Афонов. — Это даст ребятам возможность нормально существовать в условиях города...
— Правильно Костиков говорит. Пусть ребята поступают учиться. Там, среди молодежи, тоже работать нужно, — поддержал Морозов.
— Значит, решено, — подытожил Василий. — Считай, Турубаров, что поступление вашей группы в сельскохозяйственную школу — это задание подпольного центра. Возражений нет?
Выждав несколько секунд, Василий продолжал:
— Товарищи! Необходимо также подумать о военнопленных. Среди них много честных советских людей. Мне известно, что в первой и третьей больницах лежат раненые танкисты, летчики, артиллеристы — словом, подготовленные офицеры, которые мечтают вырваться на свободу. Надо разыскать патриотов среди медицинских работников и через них попытаться помочь этим людям. Будем налаживать связь с той стороной и, если удастся, переправлять пленных через линию фронта. Словом, работы непочатый край...
— Сколько у нас имеется оружия? — спросил Тарарин.
— А зачем это тебе? — отозвался Морозов.
— Распределить бы надо поровну между всеми.
— Мы соберем данные у руководителей. Тогда и распределим. А пока знайте, что его очень мало. Добывайте сами. Собирайте и закладывайте тайники. А когда потребуется, разберемся, кому сколько...
Совещание членов подпольного центра закончилось перед самым наступлением комендантского часа. Подпольщики по одному выходили от Василия. Морозов и на этот раз остался у него до утра.
— Теперь мы с тобой за всех в ответе, — сказал Николай, когда товарищи разошлись. — Теперь никаких тайн друг от друга. Ты должен знать, что для связи с командованием Красной Армии я послал человека через линию фронта.
— Кого? — оживился Василий.
— Это наша связная, Наташа. Комсомолка. Сама вызвалась. Если ничего не случилось, должна быть уже там.
— А я сразу двоих собирался отправить. Юрий Каменский и Василий Пономаренко согласие дали. Надо предупредить, чтоб пока задержались. Зачем зря людьми рисковать?
Николай не ответил. Он думал о девушке, которая в самый разгар пурги отважилась ночью по льду залива отправиться на ту сторону. Глубокий снег, ветер в лицо. Одно спасение — лыжи. Их раздобыли с большим трудом.
— Что ж... будем ждать, — сказал Василий. — Уверен ты в этой девушке?
— Уверен, — горячо ответил Николай. — Такая не подведет...
Однако напрасно ждали связную Морозов и Афонов. Наташа не вернулась. Подпольщики так и не узнали, что с нею случилось. А произошло вот что.
Наташа благополучно перешла залив. В ту же ночь еще затемно ее окликнули на том берегу. Поначалу доставили в штаб батальона. Долго выспрашивали, откуда пришла. Потом — штаб полка, дивизии.
На другой день к вечеру ее привезли в Ростов. В обкоме партии Наташу принял Ягупьев.
Он обрадовался, когда услышал о Морозове, о созданном им подполье. Значит, не ошибся в Морозове. Наташа рассказала все, о чем просил Николай. А Ягупьеву было мало. Он интересовался жизнью в оккупированном городе. Девушка рассказала о расстрелах и виселицах, о патриотах и предателях, о голодающих жителях Таганрога, о скоплении вражеской техники, обо всем, что видела своими глазами и слышала от людей.
Ягупьев узнал в тот вечер, что в селе Платове гитлеровцы расстреляли семьдесят жителей по подозрению в партизанской деятельности; узнал, что пленных советских солдат немцы раздевают, отбирая теплые вещи; узнал, что из лагеря военнопленных ежедневно вывозят трупы замерзших людей; узнал, что немцы готовятся к наступлению.
Четыре дня провела Наташа во фронтовом Ростове. Встречалась с Ягупьевым, с начальником НКВД Покатило, с другими товарищами, которые инструктировали ее, как в дальнейшем действовать таганрогским подпольщикам. Наизусть запоминала она пароли, с которыми явятся в Таганрог связные.
В конце февраля Наташу отправили назад через линию фронта. Немцы схватили девушку на берегу, и, сколько ни убеждала она фашистов, что бежала от большевиков, что родные живут в Таганроге, гитлеровцы не верили. Во время пыток Наташе отрезали груди, но ни словом не обмолвилась она о Морозове, о полученном задании. Ее расстреляли утром.
Так первая попытка таганрогских подпольщиков установить связь через линию фронта потерпела неудачу.
VIII
Командир 111-й немецкой пехотной дивизии генерал Шведлер расположил свой штаб на восточной окраине Таганрога и принял все меры к укреплению обороны.
Генерал Шведлер приказал, чтобы доблестные солдаты фюрера как можно глубже зарылись в землю. Даже свой командный пункт он впервые за эту войну разместил в глубоком подвале полуразрушенного дома, где и отсиживался в минуты артиллерийских налетов и ударов советской авиации.
Ежедневно, утром и вечером, его заместитель полковник Рекнагель лично докладывал о ходе работ по совершенствованию оборонительных сооружений. К началу сорок второго года дивизия прочно вгрызлась в землю.