Герои зоны. Пенталогия
Шрифт:
– Ща всех порежу!!! Всем галстуки пошью!!! – надрывал я глотку, намекая, что собираюсь вскрыть гостям горло и через дыру вывесить наружу язык.
В стену застучали – мол, сосед, хватит уже, сколько можно.
Я тут же заткнулся.
Испугался гнева тех, кому не повезло жить со мной на одном этаже? Как бы не так.
Увы, спектакль одного актера с треском провалился: троица проигнорировала мой демарш. Турок и Орфей на меня даже не взглянули. Щекастый взял со столешницы большой белый конверт и, достав из него пачку цветных картинок, принялся их разглядывать и даже пару протянул бородачу Орфею. Панк отвернулся к окну. Его очень занимало происходящее на проспекте.
Вот тут-то я и вышел из себя по-настоящему. А когда Макс Край свирепеет, он голос не повышает, что вы. Он всего лишь убивает. Выхватив «Форт» из-за спины и наведя его на Орфея, я преспокойно сообщил своим незваным гостям:
– Братва, а ну-ка выметайтесь. И живо. Иначе за себя не отвечаю.
– Красивая работа. Профи делал. – Турок отреагировал на мою просьбу вовсе не так, как я хотел. Встав из-за стола, он шагнул ко мне и чуть ли не к лицу поднес картинку, которую только что рассматривал.
Через секунду мой взгляд сфокусировался-таки на изображении. Руки задрожали, и я самым постыдным образом уронил пистолет. Он упал на линолеум и закатился под стол. Оказывается, пока я тут корчил из себя голливудскую знаменитость, чудо-следопыты рассматривали фотографии. Те самые. Я и забыл, что оставил их тут на столе. Думал, что сжег или выбросил.
Оттолкнув Турка, я опустил задницу на табурет. Ноги меня не держали.
Вытряхнув из стакана дохлую осу, Орфей щедро – до краев – налил вискаря и подвинул ко мне. Кивнув ему, мол, спасибо, дружище, я взял стакан и поднес к губам, изрядно расплескав пахучую коричневатую жидкость. Да так и замер с открытым ртом, потому что заговорил Турок, и сказанное им встряхнуло меня и враз отрезвило.
– Мы знаем, кто это сделал, Макс. – Затянутыми в черную кожу пальцами Турок вцепился в красную машинку Патрика и прокатил ее по столешнице, а вторую ладонь положил на пачку фотографий. – Монтаж, конечно. Но качественный, не придерешься.
– Кто?! Говори!!! – Я швырнул в него стакан, но сталкер ловко уклонился. Стакан врезался в стену, оставив после себя пахучую кляксу и опав битым стеклом. – Дай сюда! Не смей прикасаться!!!
Турок послушно – ну точно безобидная овечка! – протянул мне игрушку сына.
Однако его выдали глаза. Там я увидел жажду смерти. Он хотел вцепиться мне в горло, я даже почувствовал крепкие пальцы у себя на кадыке. Я подмигнул ему, как бы говоря: «Ну давай же! Чего ждешь? Атакуй!»
Турок отвернулся – точно зверь, не выдержавший взгляда человека.
Глядя на щекастого, и не скажешь, что в башке у него отнюдь не опилки. Он ведь спец по электронике, закончил местный универ в те времена, когда наш провинциальный городок еще не называли Вавилоном. Турок земляк мне. Земеля, ёлы. С его способностями не по Чернобылю лазить, а сидеть бы в НИИ крутой корпорации да изобретать дырку для игольного ушка, получая зарплату с авансом, так нет, потянуло его на подвиги… Наверняка это он вскрыл дверь моей квартиры. Турок – тот самый случай, когда к светлой голове еще и золотые руки прилагаются.
Вытащив из навесного шкафчика другой стакан, Панк подал его Орфею.
– Край, нам нужна твоя помощь. – Огладив бороду, сталкер нацедил в стакан вискаря на три пальца, и нет, чтобы мне, страждущему, предложить, влил в себя, скотина. Еще и зажмурился от удовольствия. Так с закрытыми глазами и закончил реплику: – Ты поможешь нам, а потом мы поможем найти тех, кто тебя подставил.
Я мотнул головой и пожалел об этом: не в моем состоянии совершать столь резкие движения.
– А давай, дружище, так: сначала вы мне говорите, а уж потом я…
– Утром деньги, вечером стулья, Макс, и никак иначе. – Орфей скрестил руки на груди.
– А лучше – только деньги. Без стульев, – нервно хохотнул Панк у меня за спиной.
Похоже, он не представляет, с кем имеет дело, над кем насмехается. Я вообще-то в международном розыске, СБУ вместе с Интерполом по мне плачут. Пора разобраться с ним. Я посмотрел Панку в глаза – и его смех тотчас оборвался.
– Остынь, Край. – Орфей верно истолковал мои намерения. – А ты… Ты заткнись, как договаривались. Иначе я тебя сам… вопреки всему. Понял?! – Последнее уже касалось Панка. Тот беззвучно отступил к окну. – Край, нам известно, что ты недавно совершил паломничество в некие запретные для прочих земли. – Говоря все это, бородач пристально смотрел на меня, будто искал на моем лице подтверждение своим словам.
– Эко ты витиевато. Определенно, жизнь вне Зоны пошла тебе на пользу. В черепе наконец-то мозги выросли. Глядишь, и думать скоро научишься. – Я сделал вид, что намека не понял.
Орфей глубоко вдохнул, выдохнул – и, улыбнувшись мне, налил вискаря в стакан:
– Выпей, Край, и хорошенько подумай. Тебе нужна информация, а нам нужно попасть на Полигон. И мы хотим, чтобы ты провел нас туда. За это мы не только выдадим тех, кто это сделал, – он показал на пачку фотобумаги, испорченной мерзостью, – но и хорошо заплатим. Очень хорошо. Сумму… Ну, скажем, с пятью нулями. Евро.
Отодвинув от себя предложенный стакан, я чуть подумал – и кивнул Орфею:
– Справедливая сделка. Условия более чем приемлемые. Я согласен. Ради того, чтобы наказать сволочь, меня подставившую, я готов на все.
Рожу Орфея исказила довольная ухмылка. Турок панибратски хлопнул напарника по плечу. Панк отклеился от окна и кинулся ко мне, схватил за руку и начал ее тискать, говоря, что очень рад, очень-очень рад, спасибо, Максим, за то, что вы согласились, вы даже не представляете, насколько это важно!..
И вот тут мне стало смешно. Да так смешно, что я, не в силах больше сдерживаться, откровенно заржал, глядя на растерявшуюся троицу.
– Чудо-следопыты просят меня, никчемного бандита, о помощи? Хотят, чтобы я протянул им мозолистую ладонь? Хм… А где волшебное слово «пожалуйста»?
– Пожалуйста, Край, – сцедил сквозь зубы Орфей.
– Помнится, как-то я помог одной сладкой парочке – спас от лютой гибели лучших следопытов, крутых бродяг, обожженных радиацией и ветрами Зоны. Благородно, ёлы, поступил, вывез из передряги на танке! Не надеясь на благодарность, потому что надеяться было наивно и смертельно опасно. Но кто сказал, что я – академик и семи пядей на висках? Глупость – мое второе имя. Кстати, парочку ту звали Турок да Орфей. Хорошие ребята, только вот я с ними дел больше не имею.