Героические злоключения Бальтазара Кобера

Тристан Фредерик

Итак, накануне первого диспута в большом зале гильдии суконщиков, где обосновались Паслигур и старейшины после бегства из Нюрнберга, собрался трибунал святого Жиля. Только вестники были допущены участвовать в этом торжественном заседании, происходившем согласно с древними ритуалами братства. Расположившись с правой и с левой стороны зала и образовав таким образом две колонны, братья сидели лицом к Паслигуру, который, сидя на высоком помосте, руководил собранием с деревянным молотком в руке. Каммершульце

сидел справа от него. Слева расположились двое старейшин.

Два других старейшины сидели в противоположном конце зала, один справа, второй слева, и наблюдали за колоннами. Это старинное расположение трибунал святого Жиля позаимствовал у братства святого Элоя, которое объединяло кузнецов. На удар молотка Паслигура ответили ударами своих молотков старейшины и начался диалог.

– Открываем собрание капитула, братья мои! – провозгласил Паслигур.

В центре зала, который с этого момента стал называться «палатой правосудия», зажгли свечи и раскрыли Библию на клятве Соломона. Потом снова заговорил председатель:

– Братья старейшины, проверьте закрыт ли капитул. Дверь замкнули и ключ положили на стол перед одним из старейшин.

– Проверьте, все ли присутствующие – братья. Старейшины, каждый со шпагой в руке, прошли вдоль двух колонн, образованных участниками капитула, и тихим голосом спрашивали у каждого пароль.

Возвратившись на свои места, старейшины воскликнули:

– Все присутствующие – братья, достойный Паслигур!

– Поскольку капитул закрыт и все присутствующие – братья, я объявляю открытым этот трибунал святого Жиля во имя Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святого Духа.

Все присутствующие провозгласили: «Аминь!» – и сели. Судебное разбирательство теперь могло начаться.

Привели Бодмера и двух его пособников – в одних рубашках и босых.

– Кто эти люди? – спросил председатель.

– Эти трое обвиняются в нападении на одного из наших братьев с намерением его погубить! – сказал один из старейшин.

Впечатленные этим торжественным ритуалом, три студента стояли, молча опустив головы. Зачитали обвинительный акт. Потом Паслигур спросил, обращаясь к Бодмеру:

– Зачем вы пытались убить нашего брата Бальтазара Кобера?

– Мы хотели не убить его, а только напугать.

– А зачем хотели вы его напугать?

– Чтобы хорошенько его проучить.

– А зачем вы хотели его проучить?

Бодмер поднял злобный взгляд:

– Потому что он утверждал, будто разговаривал с ангелами. Он богохульствовал!

Паслигур обратился к Бальтазару, сидевшему впереди одной из колонн, и спросил:

– Это правда, будто ты утверждал, что разговаривал с ангелами?

Наш друг выпрямился.

– Достойнейший Паслигур, это Иосиф Бодмер похвалялся этой привилегией. К тому же он обвинил меня в том,

что я получил свои дипломы по протекции, а также в том, что я еврей!

– Это неправда! Это неправда! – в один голос заявили все три студента.

– А потом, – добавил Иосиф Бодмер, – он направил на меня свою лошадь и сделал это так искусно, что я вылетел из седла и долго лежал на земле бездыханный. Разве это не правда?

– Когда моя лошадь услышала, что ты похваляешься, будто разговаривал с ангелами, я не смог ее удержать, – отвечал Бальтазар. – Она вздыбилась на тебя. Это правда.

– Вы же видите, он сумасшедший, – воскликнул Иосиф Бодмер. – Как будто лошадь способна понимать, что я говорю или не говорю!

Тогда поднялся Каммершульце и попросил слова:

– Иосиф Бодмер, а правда ли, что вы желали снять для себя комнату в гостинице под Гусем и Рашпером?

– Это правда.

– Не правда ли также, что, не получив там комнаты, вы сильно разгневались?

– Я посчитал несправедливым, что этот жиденок имеет право на комнату, а меня, сына банкира Бодмера, отправили в университетский дортуар.

– Итак, вы повторяете свое утверждение, – сказал Каммершульце. – Вы полагаете, что Бальтазар Кобер – еврей. Исходя из этой посылки, вы делаете вывод, что он стоит ниже вас.

– Но ведь я христианин! Я не убивал Сына Божьего! – воскликнул Иосиф, вскакивая с места.

В рядах братьев послышался ропот. Паслигур встал:

– Обвиняемый Бодмер, и вы, господа, я призываю вас подумать о спасении вашей души. Вы должны будете поклясться на Священном Писании под страхом самых ужасных мук ада, что будете говорить правду и только правду. Положите руку на Библию и клянитесь!

Трое обвиняемых вытянули правую руку и поклялись спасением своей души, что скажут правду.

– Тогда отвечайте, – продолжал Паслигур. – Правда ли, что Бальтазар Кобер хвастался перед вами, будто у него были беседы с ангелами?

Три студента молчали. Паслигур повторил вопрос и попросил ответить на него самого младшего из троих.

– Я не могу этого подтвердить, – после продолжительного молчания сказал студент. – Меня там не было, когда он богохульствовал.

– И меня тоже, – быстро ответил второй студент.

– А что скажете вы, Иосиф Бодмер?

Сын банкира какое-то мгновение колебался, потом, вскинув голову, решительно и как бы с вызовом ответил:

– Я клянусь бессмертием своей души, что этот жиденок уверял, будто он беседовал с ангелами!

Бальтазар перекрестился и поцеловал кончик своего большого пальца. Несчастный Бодмер стал клятвопреступником. Тогда наш друг поднялся и подошел к нему.

– Умоляю тебя, не отдавай свою душу на вечные муки! Я прощаю тебя!

Бодмер пожал плечами: