Героический режим. Безбожие
Шрифт:
– Нет, - мой голос непроизвольно изменился, в нём звучала ледяная ярость.
– Меня никто не просил. Но дело сделано. Идите к своим детям. Или я вырежу вас всех.
Я хлопнул дверью и отвернулся от сарая. На улицу вышли только девчонки - ребята копались в поисках лута. И глаза друидок были направлены отнюдь не на сарай с пленниками.
Лучи поднимающегося солнца освещали угрюмым красным цветом облако странной формы, больше похожее на столб.
Я сглотнул. Это было не облако. Вернее, всё же облако, но не водяного пара, а дыма. И поднималось оно со стороны города.
Глава 37. 23, 10
Левел ап. Две единицы ловкости и выносливости, единица силы. Запас Злобы увеличен на пятьдесят процентов. Новый яд на пять процентов увеличивал вероятность срабатывания теневых стрел и бонуса Ослепления - лопнувших глаз.
Я проверял бонусы на ходу, перед глазами светилась только надпись, голос так и не появился, но в голове будто кто-то вёл диалог... или что-то вроде того, сложно описать. Так, будто кто-то разговаривает, но я не слышу даже звуков, но абсолютно уверен, что голоса есть. Или ты чувствуешь напряжение откуда-то, знаешь, что там идёт борьба... но ничего ни видишь, ни слышишь... Кажется, я окончательно сошёл с ума.
Рассвет принёс с собой дождь со снегом. Мы скользили по склизкой листве, мокрые ледяные ветви хлестали по лицам... премерзкая была прогулка. Но хуже всего то, что мы ни хрена не понимали, что происходит. Ясно, что на город кто-то напал, но кто? Залив закрыт, Дибмуад хвастал, что пара кораблей патруля достаточно. Порт удержать легко, стены ещё легче...
Но ведь не зря же толстяк решил отстроить частокол? Дело наверняка не только в плохих временах для всех, эта сволочь за копейку удавится... Наверное. Я его плохо знал, но чувствовал, что всё так. Жадных людей легко распознать. Да и люди его любили. Уже если предпочли ему разбойников, которые ещё и заставили их работать бесплатно.
Вспомнив то, что произошло в сарае, я опять взбесился. На себя, не на крестьян. Нужно было понять раньше. Они выбирали меньшее из двух зол, а я лишил их этого выбора. Кто-кто здесь не прав, так это я.
Я просто хотел вернуть детям их родителей...
Дети ни хрена не понимают. Я, двадцатипятилетний, ни хрена не понимаю в этой жизни. Дети соскучились по родителям, и я вернул их. Но, скажем, никому бы не пришло в голову возвращать родителей с фронта. "Мама с папой вернутся, дети", - вот, что стоило говорить в таких случаях.
Но я не знал...
Знал. Просто не хотел верить. Тебя огрела старуха. Дала по башке вместо того, чтобы носить на руках. Ты видел, что стражи нет. Ты...
... просто хотел отомстить за пытки. Вот и всё. Благородные цели? Спасти родителей? Ты просто любишь убивать. Это твоя работа, ты убийца, а не лекарь. В тебе кипит злоба...
Кто здесь?
Тишина.
Моё тело покрывал холодный пот, меня трясло.
Что это? Раздвоение личности? Или со мной действительно кто-то разговаривал внутри меня?
Впрочем, какая разница? Я и так уже решил про себя, что сошёл с ума.
Позади хрипло дышали девчонки. Вася бежал слева, Саша слева, Шустрик позади всех, его я не видел и не слышал. Отличная у нас команда - воин со сломанной рукой и убийца-хромоножка. Я бы покатился со смеху, если бы все силы не уходили на то, чтобы бежать трусцой - нога чертовски мешала.
Но бежать было не так уж далеко...
А оказалось, что ещё ближе.
Мы наткнулись на три или четыре дюжины беженцев. Они буквально вынырнули из леса нам навстречу. Почти все женщины и дети. Мужчин было не больше десятка, все вооружены, почти все окровавлены. Увидев нас, они в ужасе остановились, кто-то даже бросился бежать в рассыпную.
– Стоять!
– рявкнул Вася, останавливаясь.
– Мы друзья! Что происходит?
– Бегите, - коротко сказал один из мужчин.
– Бегите с нами! Так у нас появится...
– Мы здесь не последние люди, и уж точно вояки не из худших, - сухо сказал воин.
– Что происходит?
– Напали... сотня... или даже больше. Разбойники... пираты... и такие, как вы. Много, десятка два...
Послышался плачь.
– Пошли с нами, - повторил переговорщик.
– Или не мешайте.
– Не мешаем, - сухо отозвался Вася.
Мы протолкались сквозь толпу и двинулись дальше. Беспокойство только росло.
– Такие, как мы, значит...
– пробормотал воин. Он повернулся ко мне.
– Такие, как мы, а? Они нас различают?
– Ну, не дают же они друг другу квесты, - хмыкнул я, но не очень уверенно.
– Не дают. Но ни разу не слышал, чтобы они как-то выделяли нас... хм... в другую расу. Что бы это значило?
– Мы - герои, они...
– Неписи? Нет, так я уже давно не думаю, хотя по привычке и называю их так, чтобы хоть как-то выделить себя на их фоне. И уж точно не считаю себя героем, даже в понятии игры. Тогда кто?
– Они люди, - сказал я устало.
– А мы - другие. Почему бы нас не различать? Или ты думал, что только мы должны отличать их от себя? Считать выше? Сильнее?
– Ой, заткнулся бы, - скривился Вася.
– И без тебя тошно. Может быть, хватит ныть?
– Хватит, - согласился я.
– Не хватит. Я же вижу, как ты идёшь и ноешь про себя. Ты будешь ныть до тех пор, пока копыта не отбросишь, знаю я таких.
Я не стал спорить.
Вторая волна беженцев была побольше, и мы засекли её раньше. Мужчин здесь оказалось не меньше двух десятков. Тоже изранены, но держатся позади, прикрывая отступление. Некоторые женщины несли какой-никакой скарб. Конунга среди них не оказалось, Игоря - тоже.
Мы остановили одного мужчину. Он тоже предложил нам бежать с ними, но дал хоть какие-то объяснения. Впрочем, обо всём можно было догадаться и так.
– Я был на корабле, - быстрым шёпотом рассказывал непись.
– На патрульном. Они напали днём, на трёх кораблях. Вырезали почти всех. Я спрыгнул с корабля, кое-как доплыл до берега и поднял тревогу. Стражников собралось десятка два или три. Мы заняли причалы, думая, что сможем сдержать их хотя бы до подхода подкрепления, но, - он судорожно сглотнул, - но ошиблись. Они напихали народу в трюм, как кильку в кадушку. Полторы или две сотни на трёх кораблях, мать вашу... Но сначала напали только полсотни. Нас просто смяли. Потом разбили подкрепление. Его вёл этот...