Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
Прям таки не место, а рай для каких-нибудь классических друидов собирателей цветочков и бабочек. Нашим здесь вряд ли сильно нравилось: Павел был стихийником, а Алексей в основном управлялся с мёртвой плотью. Здесь же смертью и не пахло.
Наверное, поэтому я так расслабился.
Удар в лопатку — я всё-таки успел среагировать — сшиб меня с ног, я покатился по траве и врезался в дерево. Меня грубо схватили за волосы и дёрнули вверх.
— Иди со мной, — завораживающе прошептала мне в лицо Топлюша.
Я воткнул ей в бок косарь и дёрнул его наискось, распарывая плоть до самого пупа. Утопленница завизжала и отшвырнула меня в сторону. На зелёную траву лилась бледная жидкость, заменяющая ей кровь.
— Что, здесь подчинение не действует? — спросил я, поднимаясь.
Утопленница прорычала что-то невразумительное. Она не торопилась нападать, её куда больше занимал распоротый бок. Я заметил, что из её левой глазницы всё ещё торчит древко копья. Слепая зона — хороший шанс, чтобы выиграть драку. Кроме того, я не чувствовал в девушке той силы, что была раньше. Возможно, "светлое" место ослабляло нежить.
— Зачем ты дерёшься со мной? — жалобно спросила Топлюша. — Я не хочу тебя убивать. Я хочу играть с тобой. Вечно! — её голос сорвался на визг.
— Не хочешь убивать? — хмыкнул я. — Хочешь играть? Где же? На дне озера? Я, видишь ли, не умею дышать под водой.
— Мы можем играть и не под водой, — теперь голос утопленницы звучал умоляюще. — Видишь, я могу ходить по земле и дышать воздухом. Давай помиримся?
Я уже находился под действием Плаща Теней. Топлюша заметила моё движение и успела среагировать, выставив руки для защиты. Но я не собирался драться с ней врукопашную. Я разрядил арбалеты ей в живот и резко ушёл вправо. Утопленница жалобно вскрикнула.
Я быстро перезарядил арбалеты.
— Я не хочу с тобой драться!
— Тогда убирайся, — неожиданно для себя сказал я.
Дело было не в том, что я опасался драться с ней в одиночку. Может, я сумасшедший, но в этот момент мне показалось, передо мной стояла обычная шестнадцатилетняя девчонка в оборванном платье. Несчастная и раненая. Слабая.
Одинокая.
Прямо как я, ага.
Нет, я не собирался бросаться ей в объятия — никаких эффектов контроля не ощущалось. Я просто её пожалел.
— В третий раз я повторять не буду. Убирайся.
— Без тебя я никуда не пойду!
— Тогда у меня нет другого выбора.
Ещё две стрелы вонзились в неживую плоть. По телу утопленницы пробежала дрожь, значит, одна из смертоносных стрел подействовала и теперь медленно, причиняя страшные муки, продвигается к сердцу.
Кажется, Топлюша всё же поняла, что драка здесь не сулит ей ничего приятного. И тогда она сделала то же, что и в прошлый раз. Просто слиняла, нырнув в ручей в локоть шириной и вдвое меньшей глубиной.
Я постоял, какое-то время ожидая прибавки к опыту, но так и не дождался, от чего где-то в глубине души испытал облегчение. Утопленница оказалась куда крепче, чем я ожидал. Или её живучесть резко увеличилась в воде. Я решил пока не приближать к каким-либо водоёмам, в одиночку — тем более.
Желание гулять отпало, и я решил возвращаться. Повернувшись, я увидел горбунью, стоящую поодаль.
— Значит, ты умеешь бороться со злом, — сказала она и исчезла.
— А зачем я здесь ещё? — спросил я у леса, но мне почему-то казалось, что Рилай подразумевала под словом "зло" не местную нечисть.
Но в этот момент я очень кстати вспомнил, что Локт обещал нам баню, а я нормально не мылся уже недели три.
Игроки I
Лес за пределами дубовой рощи встретил нас привычными сыростью и мраком. Если бы мы точно не знали, сколько сейчас время, трудно было бы сказать, что сейчас — утро, обед или вечер.
Нам предстояло пройти около трёх километров на юго-запад, пересечь реку и подняться на холм, на вершине которого стоял хутор, занятый ведьмами.
Мы ожидали, что наибольшей проблемой будет река — Гая указала нам брод, но из-за постоянных дождей вода наверняка поднялась. Но реку мы пересекли неожиданно легко, вода едва доставала до колена, будто дождей не было вовсе.
А вот заросли кустарника мы преодолевали с боем. Причём, бой больше напоминал стрельбу из пушек по воробьям. Кругом хлестала вода, летали ледяные глыбы, я стрелял, стрелял и ещё раз стрелял... Но летучие зубастые твари размером с воробья раз за разом нападали на нас то по одной, то целыми стаями. Они норовили забиться под капюшон, атаковали любой незащищённый участок тела и грызли, кусали, впивались когтями. Это продолжалось добрых полчаса, пока мы пересекали кустарник.
Я почти не пострадал, если не считать того, что какая-то тварь отжевала мне остатки левого уха, да пары неприятных укусов в шею. Друиды и Юля тоже кое-как отбились, а вот Антону повезло меньше все — его открытое лицо сильно искусали. И раньше пол его лица представляло собой сплошную мешанину из шрамов, теперь же в нём не осталось практически ничего человеческого: опухшее, окровавленное, на нём можно было различить только блестящие от слёз боли глаза.
Юля обработала раны какой-то мазью, которую ей дала Гая, и замотала тряпкой.
— Бабка сказала, что шрамы заживит на раз, — бодро говорила магичка. — Будешь настоящим красавчиком.
Антон что-то невнятно бормотал в благодарность, но вряд ли ему было приятно слышать это. Тем более от Юли. Я видел, как он смотрел на неё в последнее время. И, как и все, полночи слышал их с Павлом стоны. Их отношения — не моё дело. Но нужно было что-то решать, иначе это могло привести к гибели нашей группы.
— Живности здесь явно больше, да? — попытался отшутиться Алексей, но ответили ему только мрачным ворчанием. Сам он лишился половины мизинца, что для друида не критично.
Мы передохнули и перекусили. Кровь у воина остановилась, и он дал знак, что мы можем двигаться дальше.
За полосой кустарника была небольшая роща, в километре отсюда взбирающаяся на нужный нам холм. Мы почти достигли цели, как я остановил отряд. Что-то меня беспокоило, что-то неявное, но очень важное.
Когда я понял, было уже поздно.