Герой-чудотворец
Шрифт:
– Зннаеш-ш-ш-шь… – говорю я ему, – дорогой, вс-с-с-се это нас-с-с-тоящ-щ-щ-щий абс-с-с-сурд, знаеш-ш-ш-шь… – говорил один из молодых людей, а двое сладко улыбались, склонив набок головы, и смотрели на него так, как будто были готовы в любую минуту расцеловать его. Чарли постарался побыстрее миновать их. Этот маневр привел его к шаровидному жилету очень толстого господина с очень красным лицом. В каждой руке господин держал по коктейлю. Он настоял на том, чтобы Чарли взял один.
– Выпейте и избавьтесь от отвращения, которое написано на вашем лице, – посоветовал он,
– Из Аттертона, – ответил Чарли.
– Не слышал. Что вы здесь делаете?
– Я сам не знаю.
– Зато я знаю, что я здесь делаю, – закричал в отчаянии толстый господин. – Убиваю здесь вечер. В четверть восьмого самое позднее – я буду пьян на три четверти. Насквозь пропахну джином и буду липким от вермута, потеряю аппетит, а впереди останется еще целый проклятый вечер. Может, поеду кататься на автобусе: Крауч-Энд – Пендж, куда-нибудь туда. Или в Ганнерсбери, или в Шутерз Хилл. Бывали в тех краях?
– Нет. Я всего несколько дней в Лондоне.
– Завидую. А я живу в самом центре. Но не в Пендже или Ганнерсбери. Ах, это вы, Роза? – и он бросился мимо Чарли.
Чарли подошел к небольшому столику, чтобы поставить наполовину выпитую рюмку. За столиком сидели две молоденькие девушки, стройные и довольно хорошенькие. Они степенно ковырялись во множестве расставленных перед ними на подносе угощений. Ставя рюмку, Чарли нечаянно толкнул одну из девиц и пробормотал извинение.
– Ничего, – сказала она очень чистым и звонким голосом, глядя на него очень ясными серыми глазами. – Вы – боксер?
– Нет, – ответил Чарли, удивленный. – Немного боксирую, а так нет, не боксер.
– Как вам не стыдно. Милочка, – обратилась она к подруге, – он не боксер. Но очень похож.
– И говорит, как боксеры. Во всяком случае, мне так показалось, – заявила вторая мисс с удивительно спокойным бесстыдством. – Очень жаль, милочка, что ты не угадала.
– Тогда кто же вы? Клоун? – спросила первая мисс.
– По-моему, я видела где-то его лицо, – сказала вторая.
– А может, вы зайцем прошли сюда, может быть, вы заяц?
– Кто? – растерянно спросил Чарли.
– Милочка, он нарочно путает нас. Я уверена – он знаменитый комик. Мне кажется, я видела его в кино.
– Вас действительно пригласила леди Каттерберд?
– Да, пригласила, – ответил Чарли, стараясь поставить на место этих бесстыжих детей. – И я – не комик.
– Она, наверное, специально пригласила его, чтобы мы ломали себе голову, – вздохнула вторая. – Но, право же, его лицо так знакомо!
– И мне тоже. Он не иначе как знаменитость, а то бы его не пригласили. Потом, никто, кроме знаменитостей, не посмеет говорить здесь с таким акцентом. От него можно просто сойти с ума. – Она повернулась к Чарли и одарила его печальной чарующей улыбкой.
Девушки были на несколько лет моложе его, совсем еще девчонки, и он считал, что они достаточно наговорили ему. Надо было рассчитаться.
– Если вы хотите знать, зачем я здесь, – прямодушно начал он, – так и быть, я вам открою секрет. Самому бессовестному из гостей, тому, кто больше всех испортит угощений, кто не
– Пожалуйста, скажите.
– Премию дадут одной из вас.
– Милочка, он нам портит настроение.
– Пусть оно у вас на некоторое время будет испорчено, – пробормотал Чарли, уходя от столика.
Наконец заветная цель Чарли – дальний угол – рядом. В этой части комнаты было совсем немного народу. Здесь он сможет спокойно выкурить сигарету и даже присесть. В самом углу стояла тахта, на которой сидел плотный мрачного вида господин с пышными черными усами. Он яростно курил, и Чарли, не задумываясь, присоединился к нему.
– Нравится здесь?
Чарли покачал головой.
– Не для меня, – признался он. – Никогда не был на таких вечерах и – уж это точно – никогда больше но буду.
Господин с любопытством посмотрел на него.
– Вы тот парень из провинции, вокруг которого «Трибюн» подняла шумиху? Я вас сразу узнал. Так или не так, а вы что-то там сделали – куда больше, чем любой из всех этих вот. Странная публика, правда?
Чарли согласился и рассказал ему о разговоре с девушками.
– Их следовало бы отшлепать по мягкому месту и отправить домой в постельку, – заявил мрачный господин. – Юноши, которые рассуждают, как девушки, девушки, которые говорят вообще бог знает что, – вот до чего мы дожили. Настоящего нет ничего. Даже места не осталось для настоящего мужчины. Дайте мне пустыню. Знаете, что такое пустыня?
Чарли не знал, что такое пустыня.
– Только там можно жить по-человечески. – И он провел по своим пышным усам. – Или в пампасах. Знаете, что такое пампасы?
Чарли не знал, что такое пампасы.
– Страна для настоящих людей. Дайте мне пампасы.
«Никто у тебя, старина, их не отнимает», – сказал сам себе Чарли.
Однако господин еще не высказал всех своих требований.
– Дайте мне хорошую лошадь, ружье, сухари, соль и табак и кусок хорошей открытой равнины, где есть на что поохотиться, и несколько колодцев. Больше мне ничего не надо. Вот это жизнь! А это разве жизнь? Это не жизнь. Были вы когда-нибудь в настоящих лесах? Там тоже жизнь. Среди высоких деревьев.
Чарли не знал, что такое настоящие леса, но расспрашивать не решился. Господин этот был похож на знаменитого путешественника или на кого-то еще вроде этого. Может быть, он уезжал в дикие края, снимал там фильмы, а потом показывал их и рассказывал о путешествиях.
Но господин вдруг изменил тему разговора.
– Вы не собираетесь заняться в Лондоне чем-нибудь? Нет? Странно. Моя фамилия Дьюсон, майор Дьюсон, я представитель фирмы «Внутренняя отделка и старинная мебель». Мы выполнили крупные заказы леди Кеттерберд по оборудованию этого дома. Вот моя визитная карточка. Возможно, она вам понадобится. Или, может быть, кто-нибудь попросит вас рекомендовать солидную фирму Вест-Энда с хорошими знатоками старинных вещей и отделочных работ. Никогда ведь не знаешь, что будет завтра.