Герой дня
Шрифт:
Он смазал торчащие вихры бриллиантином и, захватив пачку «Атики», отправился к денщику Муле: он человек понимающий, в случае чего и совет даст.
Когда Малер разбудил Рудата - пора было идти в караул - состояние Пёттера внушало серьезные опасения. За два часа он выхлестал манерку водки и литровую бутылку рома. Казалось, он не замечал вокруг никого и ничего, только минут пять кряду бессвязно сыпал нещадной бранью. Кричал, пока не охрип. Может, из-за Вумме, вместе с которым пятнадцать лет работал в порту. [58]
– К тебе любой сутенер на выучку
– Мы не сутенеры, - рявкнул Пёттер.
– Мы проститутки!
Никто не понял, что он хотел этим сказать.
– Как же ты пойдешь с ним в караул?
– с сомнением спросил Малер.
– Ничего, - успокоил Рудат.
– Два-то часа как-нибудь отстоим.
Он взял плащ-палатку и выволок Пёттера на свежий воздух, в светлую ясную ночь. На посту Пёттер тотчас захрапел. Рудат прикрыл его плащ-палаткой. Он собирался сказать Пёттеру насчет девушек, но теперь это было бессмысленно.
Час спустя четыре девушки в возрасте от пятнадцати до девятна-дцати лет протискивались в дренажную трубу, проложенную колхо-зами для спуска в реку сточных вод. Труба была сантиметров восьми-десяти в диаметре, и раздеваться в ней было трудновато. Девушки пугливо поеживались. Узелки с одеждой они повесили на шею, иначе все намокнет. Трубу занесло илом, вода стояла по щиколотку и воня-ла жомом. До указанного Рудатом места нужно было проползти на четвереньках пятьсот метров. Чтобы поменьше бросаться в глаза в та-кую светлую ночь, они с ног до головы вымазались илом. Им было страшно.
Рудат наблюдал за устьем дренажной трубы. Оно находилось в бухточке, которая просматривалась только с его поста. Снедаемый тревогой, он курил, прикрываясь плащ-палаткой. Двенадцать десять. Ничего не видно и не слышно. «Наверно, не поверили, - подумал он. Возле самой трубы плеснула крупная рыба.
– Значит, они все-таки там. Черт, пропади все пропадом».
– На мелочи упирать не стоит, - внушал Цимеру Муле.
– Про-ступок в карауле, неповиновение - все это слишком обычные вещи. Надо бы, скорее, нажимать на то, что Пёттер торгует армейским иму-ществом. Это, конечно, тоже дело обычное, но задевает честь, как-ни-как преступление против собственности.
Расставшись с Муле, Цимер воспрянул духом. Перед ним откры-вались новые возможности. Пряный аромат ночного воздуха напомнил ему Вестфалию, возвращение из трактира домой. Вроде как деревья цветут. Он задумчиво помочился и вдруг заметил световые сигналы. Четкие световые сигналы, из городка. Цимер сбегал за Муле и, решив завершить свой первый фронтовой день геройским поступком, кинул-ся в роту собирать поисковую команду.
Рудат взглянул на часы. Двенадцать пятнадцать. Луна скрылась за облаками. «Ну же, давайте!
– мысленно упрашивал он.
– Чего вы ждете?» На той стороне захрипел динамик. Музыка. Не то Чайковский, не то еще что-то. «Какого дьявола?» Две фигурки выползли из трубы. Рудат поднес к глазам бинокль. Первая, наверно, Таня, хотя он представлял ее себе более упитанной. Девушки ползком пробирались вдоль ложбины, вымытой в береге сточными водами. Из громкогово-рителя неслось:
– Товарищи из триста двадцать седьмой пехотной дивизии! Вы пришли сюда из-под Воронежа. Вы гибнете за безнадежное дело. Крас-ная
Рудат не прислушивался. Только смотрел на девушек: они уже доползли до реки и скользнули в воду. Темные живые пятнышки. Он затаил дыхание: по траншее кто-то бежал. Далеко справа затарахтел пулемет, обстреливая громкоговоритель. [59]
– …Есть две Германии - Германия кровавых нацистских паразитов и Германия трудового народа. Немецкий народ должен властвовать не над чужими странами, а у себя на родине. Вы должны очистить свою страну от нацистской чумы, обрекающей ваших родных и близких на голод и верную смерть. Товарищи из триста двадцать седьмой пехотной дивизии! Порвите с Гитлером и его военными прихвостнями, иначе вам не вернуться домой…
– Им легко умничать, - просыпаясь, сказал Пёттер. Потом опять зевнул и повернулся на другой бок. Девушки уже проплыли метров шестьдесят - семьдесят. Из трубы осторожно выбрались еще две.
– Часовой! Где часовой?!
– послышался голос. Цимер.
– Тихо!
– прошептал Рудат. Цимер приближался. Рудат выпустил в сторону Цимера белую осветительную ракету - чтобы предупредить девушек и затенить бухточку. Цимер мгновенно залег на дно траншеи. Девушки снова скрылись в трубе.
Цимер на карачках подполз в пулеметному гнезду - сейчас он задаст перцу этому часовому, конечно же, это не кто иной, как Рудат!
– и заметил, что через реку кто-то плывет.
– Вы спятили? Неужели не видите, что тут происходит?
– А что происходит-то?
– сказал Пёттер и вызывающе потянулся.
– В двухстах метрах от вас двое русских! Вот что!
– Где?
– спросил Рудат. И, не сводя глаз с плывущих, которые были уже на середине реки, начал обстреливать противоположный берег.
– Ближе! Ближе!
Рудат лежал за пулеметом, чувствуя затылком пыхтенье Цимера. Скорректировал очереди по светящемуся следу и медленно повел огонь к середине реки. Девушки плыли быстрыми, неровными толчками. «Они будут считать меня сволочью, - думал Рудат.
– Таня будет считать меня грязной нацистской свиньей. Отстреляю ленту, а потом скажу, что затвор заклинило. Отстреляю эту ленту, только в них ни за что не попаду».
– Левее, левее, идиот!
– пыхтел Цимер. От него разило можжевеловой водкой. Рудат опять скорректировал огонь.
– Еще!
– Рудат напрягся изо всех сил, но Цимер упорно поворачивал пулемет в направлении темных живых точек. Светящийся след подбирался к ним все ближе. Девушки скрылись под водой. Трассирующие пули описали круг, вот и место, где девушки должны вынырнуть. Рудат хотел снять палец с гашетки, хотел крикнуть: «Затвор заклинило!», но увидел только, как девушки вынырнули в лунном свете ближе к тому берегу, почувствовал спиной тяжесть Цимера и еще увидел, как трассирующие пули настигли белые живые точки, и стрелял, стрелял, пока не кончилась лента.
– На сегодня все, - сказал Цимер, стряхивая с френча мусор.
– Для этих мерзавцев купанье оказалось первым и последним. Согласитесь, Рудат, у Пауля Цимера и на фронте есть чему поучиться. Перемените позицию!
– Очень довольный собой, он ушел собирать команду по розыску источника световых сигналов. Вот и встретился с врагом. Ничего особенного - он думал, что это куда страшнее.
Рудат повалился на пулемет, его тошнило. Слыша орудийные залпы с того берега, он мечтал, чтобы снаряды угодили сюда и разорвали его, смели с лица этой проклятой земли. Но стреляли дымовыми шашками, и скоро Сейм затянуло уже ненужной пеленой.