Герой на подработке. Без царя в голове
Шрифт:
— Верно базаришь, брат. Не Аналитика же к нам подсунули! — сипло усмехнулся Шептун. Он тоже был в Стае очень долго. — Ты уж звиняй, Драконоборец, но не доросла у нас жопа до того, чтоб в неё Аналитика сували.
— А ты скажи-ка нам всем, Странник. Чёрный ты или нет?
Спрашивал Данрад с равнодушием, но я до колик в животе понимал, что он сделает со мной, если я сейчас начну что-либо отрицать. Мой обречённый взгляд столкнулся со взглядом Элдри. Ей было любопытно. Любопытно, а не страшно. Она росла среди убеждений, что Орден зло, но злобу к нему она в себя так и не впитала. Просто не особо
— Я не прошёл посвящение, как полагается. Чёрные маги не примут меня за своего, — решился на ответ я и снова украдкой посмотрел на Элдри.
Вдруг я ошибся? Вдруг на её лице вот-вот возникнет осуждение?
— И чё с того? А, ядрёна вошь? Знания-то в тебе остались, — усмехнулся Данрад. — Я, мать твою, убеждён, что ты сумеешь удержать от нас нежить подальше!
— Я мог бы, — признание за признанием давались мне нелегко. — Я знаю всё о них. Как создавать, как управлять, как уничтожать. У меня достаточно на то сил, но… мне нельзя использовать тьму. Для меня поставлено ограничение. Иначе неминуемая смерть.
— А-а-а, — протянул задумчиво Данрад. — То-то я всё не мог в башке уложить, что ты мудришь, как Магистр, а сам пшик один. Тогда херово, ребята. Встряли мы!
— Почему? — высказала Элдри. — Если Морьяр научит, то я смогу всё за него сделать.
— Не глупи. Ты же светлая. Те силы, что ты затратишь на уничтожение одного мертвяка, для тёмного мага равны взятию под контроль до двух десятков их.
— Ладно. Этот момент мы продумаем, — решил главарь. — Сейчас лучшего варианта, как идти к Совиному утёсу, я, ядрёна вошь, всё равно не вижу. Нам нужно исчезнуть для глаз Диграстана.
Все стали готовиться ко сну. Я ловил на себе настороженные задумчивые взгляды. Внезапно я стал почти что чужаком. Да ещё и по-прежнему являлся своим, из-за которого всей Стае предстояло терпеть лишения.
… Хотя, видит Тьма, моя вина в том была ой какой мнимой!
Шёпот ветра над головой среди иголок вечнозелёных деревьев убаюкивал. Я ещё услышал, как кто-то роптал на холод вокруг, но сам заснул быстро и крепко. Конечно, погода в этих краях теплом не радовала. За короткие полтора-два месяца лета ни разу не было денька, чтоб, как частенько бывало в Ингшварде, приходилось страдать от солнышка. Большинство в Стае не снимали шерстяных рубах. Но самому мне было комфортно. Точно так же, как я любил жару, я любил и холод. Было в запредельных температурах для меня что-то притягательное. Так что ныне я даже отдал свой плед вечно мёрзнущей Элдри, а сам лишь прикрылся плотнее плащом. Мне и правда было хорошо. Прохладный воздух дарил несравненную свежесть.
…Но кое-кто отнюдь не желал спокойно дышать им.
— Ах вы падлы! — услышал я заставивший меня резво вскочить на ноги рык Данрада.
Сон слетел, едва я открыл глаза. Возле меня стояли четверо, вызвавшихся в первый дозор. Трое из них держали оружие наголо. Ещё один вертел в руках верёвку.
— Брось, Драконоборец! Если мы его повяжем и сами сдадим, то сам понимаешь. И бабло, и свободу получим.
— Да, мать твою? — главарь оглядел остальных проснувшихся соратников. — Все слышали этого говнюка? Кто ещё так же считает? Может, я, рвать его мать, ни хрена и не прав?! Давайте-давайте! Говорите.
— Вообще-то, — почесав затылок, осторожно начал Брюзга — самый молодой из нас, — есть в этом толк. Я денег и баб хочу, а не паршиветь в снегах Северного Беспредела.
— Кто ещё? — вроде как смягчился Данрад. — Будет вас больше половины, так действительно назад повернём.
— Я, — робко пискнул Ухо.
— И я. Я, наверное, тоже. Ладно бы человеком наш маг был, как все мы. А то он это. Нелюдь оказался, — Святоша несколько раз кряду быстро выпучил глаза. — Чёрный.
— Ещё кто? А то чуток не набирается. Один кто всего и остался.
На этот раз все промолчали.
— А ты, Данко? — обратился вожак к лучнику, устало потирающему лоб. — Странник тебе всегда не по нутру был.
— И до сих пор бесючит он меня сволочь разэтакая! Дашь добро пристрелить — так и на труп плюну. Но вот посреди ночи своего вязать, — единственный глаз лучника выражал презрение, — это же каким хером быть надо? Сучьи дети они! Крысы все, как один.
— Да какие мы крысы?! — возмутился Косарь. — На опасное дело, между прочим, пошли. Мага скрутить — не хухры-мухры. А там ещё и своей головой рисковать, чтоб вознаграждением виселица не стала. За всех вас откат брать взялись! А вы-то выблядки тупорылые. Хлебала бы лучше свои закрыли! Тьфу, дебилы все как один!
— Что ты сказал? — едко переспросил Данрад.
Косарь испуганно сглотнул слюну, но вожак ему улыбнулся и, казалось бы, похвалил.
— Ты сказал то, что в башке у тебя сидит. И это верняк. Коли приказ был дерьмо, то так и надо, ядрёна вошь, говорить! Слышите меня, ребята? Так и надо я сказал!
— Ага. Я сказал, что думаю, — приободрился Косарь.
— Матёрый, давай-ка сюда с моей кобылы флягу, — Браст послушно отцепил объёмный сосуд. — Вот тебе моя уважуха за твою отвагу, Косарь. На. Пей!
Данрад бросил свои топоры на землю и поднёс флягу. Косарь неуверенно принял её и сделал осторожный глоток. Но потом, видимо, вспомнил, что главарь перед сном пил из фляги сам, и буквально-таки присосался к содержимому.
— Давай. Ни хера ты не накосяпорил, Косарь, так что пей. Пей за тупорылого дебила Данрада и его говённую Стаю!
Благоразумие заставило Косаря прекратить хлебать вино. До него наконец-то дошло, что он всё-таки совершил ошибку, начав критиковать нашего главаря и его отряд не только в лицо, но и в столь смачных выражениях.
— Что же ты остановился? Вино прокисло или, быть может, закуси не хватает? — деланно дружелюбно предположил Данрад. — Так у меня есть идея…
В два удара Косарь оказался стонущим куском мяса под ногами.
— А ну жри моё вино вместе с землёй, падаль! — он наступил на хребет попытавшегося было подняться Косаря и сломал ему позвоночник. — Наслаждайся, когда тебя выблядок угощает!