Герой на подработке. Без царя в голове
Шрифт:
А затем мы перешли и к выбору платья. И выбор этот начался с… подбора корсета.
— Чего-чего? — ошарашено переспросил я.
— Под любое платье, если только речь не идёт о старканском крестьянском сарафане, нужен корсет. Я не могу вам просто так выдать новый для одной только примерки.
— Какой корсет в её возрасте? — поразился я вопросу до глубины души и воззрился на то место Элдри, где должна была находиться грудь. Девочка, упрямо надув губы, тут же поджала со спины рубашку так, чтобы одежда стала плотнее обтягивать тело.
Хм… Скромные предпосылки к взрослению
— Ладно. Купим и корсет, — обречённо вздохнул я, мысленно припоминая содержимое кошелька. И тем временем меня поцеловали в щёку.
— Морьяр, ты лучший!
— Это ты просто не знаешь, во что ввязываешься, — припоминая первый опыт Эветты, свысока заметил я.
Но пока Элдри была счастлива поиграть во взрослую барышню. Она с удовольствием осторожно гладила пальцами с коротко остриженными ногтями пёстрые ткани нарядов и, затаив дыхание, смотрела на меня, когда показывала на какое-либо платье, что ей отчего-то понравилось. Старательно скрывая улыбку, я дважды позволил девочке примерить то, что ни за что бы не стал покупать — пусть бы потешилась, а там выбрал сам.
К счастью, Элдри мой выбор тоже пришёлся по вкусу. Это было простое тёмно-зелёное платье, в каких принято ходить изо дня в день у горожанок, только украшенное светлой тесьмой, пришитой узорами. Снимать обновку моя красавица уже не захотела, так что мы так и пошли в дом, что заняла Стая. Попутно лишь зашли в лавку сапожника за более подходящей к наряду обувью.
Стоило нам войти в арендуемое жилище, как некто весело засмеялся. Этот задорный смех привлёк внимание остальных присутствующих. Браст тут же прекратил точить нож и внимательно уставился на Элдри — пристально, оценивающе. Засланец задумчиво почесал затылок, отставляя бутылку, а Сорока так и замер с открытым ртом. Но его словоохотливый нрав молчания не принимал:
— Это ты кого нам привёл, Странник? Это ж никак и не Малая наша совсем.
— Я это. Я! — довольно ответила Элдри и закружилась так, что из-под платья показались не только щиколотки. Одно из серьёзных нарушений требований этикета, но на это никто не обратил внимания. Сразу несколько человек добродушно захлопали в ладоши, поддерживая стремление девочки танцевать.
— Прекращай. Не балаган здесь, — настойчиво положил я руку ей на плечо. — Иди лучше на кухню и подготовь всё для варки. Будем восполнять содержимое всего сундука, что некто безалаберно на солнцепёк поставил.
На мой недовольный взгляд никто не отреагировал. Вчера тоже никто не признался в совершении проступка, но я подозревал, что этим некто оказался Лис, а потому посмотрел на него пристальнее, чем на прочих. Тот бессовестно ответил на взгляд, и глазом не моргнув.
— Вот же, ядрёна вошь, как девка-то преобразилась, — едва Элдри скрылась на кухне, прицокнул языком и Данрад. — Смотри осторожнее, Странник. Ещё годик-другой и уведут, мать его, от нас такую красотку под венец!
Он рассмеялся над собственными словами, но я так и застыл с серьёзным встревоженным лицом. Комментарий мне крайне не понравился. В женственном наряде девочки я видел лишь весёлого ребёнка. Платье было для неё лишь новой игрушкой.
…
— Не переживай по ерунде, — перекусив нитку зубами, среагировал на мою кислую мину Данко. Он закончил чинить себе рубаху. — Для этого надо где осесть, а мы по всему свету шастаем и долго нигде не задерживаемся. Неприкаянные! И живём не по-людски.
— Иди ты! — буркнул Засланец да хлопком ладони закупорил пробку на бутылке. — Я вот очень даже по-людски живу! Вчелха выхлестал полбочонка мёда и тлхёх баб во все места это… того. И сегодня не хуже погуляю!
— Сегодня гуляйте, как хотите, — смилостивился Данрад и тут же пригрозил. — Но чтоб, сука, завтра к обеду все, как малосольные огурчики были и ссать против ветра могли! Скорее всего, дело будет.
— Что за дело-то? — ради вопроса Данко отвлёкся от раскладки перед собой мастеровых инструментов для изготовления и правки стрел.
— Там узнаете, если срастётся.
— Чего тебе, Данко? — с сияющей в глазах хитринкой поинтересовался Браст. — Не без разницы чем заниматься, что ли?
— Нет, Матёрый. То, за что платят золотом, а не серебром да медью, мне больше нравится.
— Зажрался!
Слушать пустые разговоры можно было долго, но я, поправив хвост, в который весь последний год собирал отросшие волосы, отправился смотреть, как там Элдри хозяйничает. В присмотре особой нужды не было. Девочка хорошо и самостоятельно справлялась с большинством зелий и заклинаний. Но, как и любой полный энтузиазма подросток, порой могла выкинуть какой крендель. То она забыла что-то, то колбу от предыдущей варки не вымыла, то разбила трубку и соединила аппарат по эксклюзивной неработающей схеме, то ещё чего. Как говорится, редко да метко. У меня же было полно времени, так что до вечера я и провозился вместе с ней. Элдри не возражала ни против моего присутствия, ни против работы. Магия была для неё в удовольствие.
— Вы тут стухнуть решили? — приоткрыв плотно закрытую дверь, сунул нос в нашу обитель Нелюдь.
— Мешаем, что ли?
— Да дым коромыслом. Башка аж не варит уже!
— Так иди с остальными куда! — рассердился я.
А то мне дышать чем было! Я же вообще в эпицентре находился.
— Ага. Как же! Мне Драконоборец наказал тебя сторожить.
— Меня? — удивился я.
— Тебя-тебя! — показался из-за спины Нелюдя хорошо так подвыпивший Сорока. — Мы тут решили поминальную по Окороку устроить и чтоб всё, как он при жизни любил. Вот наш первый, прознав про то, и наказал тебя ясноглазого такого не трогать. Так и сказал: «Смотрите не похерьте, суки, мне мага!».
Процитировал он хорошо. Интонация удалась на славу.
— Хм. Замысел, однако, неплохой. Мысли в голове Холщи мне нравят…
— И тут я подумал! — перебил меня Сорока. — Так наш маг-то наверняка и сам похериться не прочь? Чего он здесь один, как дырка в заднице?!
— Я вообще-то с Элдри, — я сложил ладонь в кулак и указал большим пальцам назад себя.
— Эй, Малая. Отпустишь папку, а то нам без него веселуха не прёт?
— А мне с вами можно?
— Нет. Тебе рано ещё учиться целоваться!