Герой по найму
Шрифт:
А вот прыщавая физиономия боярчика вызывала скорее смех, чем уважение.
«Это же как постараться надо было, — подумал Игги, — чтобы получилось то, что получилось!»
Вытянутое, некрасивое лицо, гниловатые зубы, уши, торчащие в стороны, как у зайца, в разные стороны, огромный шнобель, презрительно оттопыренная нижняя губа, вызывающий взгляд, рахитичное телосложение — гадать Джубе не пришлось, перед ним стоял тот, за чью победу он теперь отвечал — кандидат на руку царевны, отпрыск его работодателя, боярский сын Кудр.
За его плечами терлись два добрых молодца с недобрыми взглядами
«Пресвятые небеса, — тяжело вздохнул про себя Игги, — и когда же я столько нагрешил?..»
— Это ты что-ли Жаба? — еще и голосок у боярчика оказался высокий и скрипучий, как калитка на ветру.
— Джуба, — поправил его Игги.
— Не важно, — слегка брезгливо отмахнулся Кудр от несущественных подробностей. — Отец тебя нанял, вот только не знаю, зачем. Я и сам прекрасно со всем управлюсь! Но, так и быть, можешь мне помочь, чем сумеешь, вот только учти, командую тут я! Это понятно?
Игги смерил его долгим взглядом, но решил, что сейчас не время выяснять отношения, и промолчал, лишь в очередной раз тяжело вздохнув. Кудр принял это за свою победу.
— Хорошо, что мы легко поняли друг друга, Жаба. Время близится к полудню. Сейчас начнут прибывать женишки. Жалкие личности, хочу тебе сказать. Ни одного толкового человечка. Тупые, недалекие животные. Мы легко их обойдем, будь уверен! Со мной не пропадешь!
Игги еще раз вздохнул и подумал, не слишком ли он поторопился, согласившись на сделку с Кривом? Теперь ему казалось, что двадцать сотен золотых монет — не такая уж и большая плата за то, чтобы этот болван, боярский сын, оказался победителем. Кажется, хитровывернутый старик Крив надул его, но ведь торговли без обмана не бывает, и кому, как не самому Джубе это не знать.
Где-то неподалеку бодро заиграл охотничий рожок, народ шустро расступился в стороны, и на площадь, одна за другой, выехали три богато украшенные кареты, сопровождаемые несколькими группами всадников.
— А вот и первые кандидаты пожаловали, — скривился Кудр. — Заморские принцы, подлецы и мерзавцы, будь они неладны!
Глава четвертая. ПРЕТЕНДЕНТЫ И ЦАРЕВА ВОЛЯ
Разглядеть принцев Джуба не успел. В этот самый момент заиграл городской оркестр, до того скромно сидевший на подиуме в сторонке, и тут же на центральный помост вылез глашатай в нарядных одеждах, а народ живо потянулся к сцене, ожидая начало представления.
Глашатай вышел вперед, слегка откашлялся и заорал, да так, что городские голуби, не боявшиеся ничего в этой жизни, всей стаей взлетели с крыши и унеслись в сторону далеких гор, решив поселиться там навсегда.
— Великий го-о-осударь, царь и князь Тридевятоземелья Гро-о-омо-о-осла-а-ав! А так же прекрасная и обворожительная царевна Ве-е-е-селина!
На балкончике второго этажа царского терема, выходившего как раз на сторону площади, появились царь и царевна. Громослав благосклонно кивнул толпе, Веселина чуть поморщилась от яркого солнца и помахала рукой.
Горожане встретили их появление троекратным могучим «ура». Шапки полетели в воздух, народ ликовал. Царя, надо признать, любили и ценили за его главные качества: он не повышал налоги, время от времени устраивал народные гуляния с дармовой едой и выпивкой и иногда прилюдно вешал на городской площади татей и душегубов*.
*То есть давал людям все то, что они хотели получить: хлеба и зрелищ.
Был царь еще не стар, слегка за полвека, невысокого роста, чуть полноват, с залысинами на голове и торчащей вперед клинообразной бородкой. Веселина отличалась пышными формами и толстой золотой косой ниже талии. Даже сейчас она грызла орешки и сплевывала скорлупу себе под ноги, с коровьим любопытством поглядывая сверху вниз на царящую вокруг суету. Несмотря на свое имя, улыбалась царевна редко и вообще характера была мрачного и нелюдимого.
Громослав и Веселина опустились в высокие, обитые красным бархатом кресла с резными спинками — походные троны.
Глашатай переждал, пока воцарится относительная тишина, развернул длинный свиток пергамента и начал громко зачитывать:
— Царь Громослав повелевает! Настало время дочери его, царевне Веселине отыскать своего суженого, опору жизни, отца ее будущих детей. Дело это трудное, а многие из женихов — люди достойные, но как найти самого лучшего? Выход есть! — Глашатай сделал паузу, а люди на площади передавали его слова тем, кто не услышал.
До Джубы доносились обрывки разговоров. Народ волновался.
— Что он сказал?
— Трудно девке мужа подобрать!
— Почему трудно, девка с дефектами?
— Сам ты с дефектами, пень глухой!
Глашатай продолжил:
— Тот, кто хочет заполучить в жены царевну Веселину, должен быть человеком исключительным и обладать качествами, подтверждающими эту исключительность. Первое, каждый жених должен внести сумму в тысячу золотых монет в качестве подарка невесте. Подарок этот не возвращается. Претензии не принимаются. Деньги пойдут в казну на строительство мощеных дорог.
— Что он там сказал про тысячу золотых? — уточнил чей-то голос справа.
— Залог, говорят, дать надо, заявить о серьезности намерений. Чтобы, значит, женишок не сбежал после. А деньги — на строительство дорог пойдут!
— Дорог? — удивился другой голос. — Да ни в жисть они дороги строить не будут. По сундукам растащут, ироды!
— Это за Веселинку-то по тыще монет? — вторил ему третий. — Да кому она нужна! Да за тыщу монет я тыщу баб найду! По бабе за монету! А то и больше…
Звук оплеухи прервал мечтания знатока. Городские стражники, прогуливающиеся внутри толпы для поддержания порядка, быстро пресекали любые недозволенные разговоры.
— Второе и последнее царское условие, кандидат должен совершить подвиги в честь царевны. Испытания это сложные, на каждый их сдюжит. Всего подвигов будет три! Кто выполнит все задания, тот и получит в жены царевну Веселину, а так же полцарства в придачу! На то слово царское и бумага, скрепленная печатью!
— Печать подделать можно, пусть царь сам скажет! Его слово — кремень! — раздались выкрики из толпы.
Стражники метнулись на звук, но со всех сторон раздавался одобрительный гул. Народ требовал.