Герой
Шрифт:
Бренор при этих словах обернулся к дроу, и от него не ускользнуло озабоченное выражение, промелькнувшее во взгляде Джарлакса.
Кэтти–бри повернулась, чтобы взглянуть на темного эльфа, который спал рядом с ней. К ее удивлению, они не занимались любовью, потому что Дзирт не проявил к ней интереса, вяло отреагировал на ее поцелуи и ласки.
Женщина протянула руку и убрала со лба дроу длинную прядь белых волос. Затем осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его щеке, погладила прекрасное лицо с тонкими чертами. Он даже не пошевелился, и Кэтти–бри поняла, что ее муж только
Несмотря на то что у нее было много дел там, в камере Предвечного, где требовалось принимать важные решения, она долго, очень долго лежала так рядом с Дзиртом, пристально глядя на него и размышляя о том, что ни одного мужчину, кроме него, она никогда не смогла бы полюбить.
Кэтти–бри боялась за него. Подобно Бренору, она видела смятение и тревогу во взгляде его лиловых глаз. Что–то нехорошее он принес с собой из Подземья, из Мензоберранзана.
Наконец женщина отвернулась, осмотрела комнату, где царил полумрак, и взгляд ее упал на мешок, который Дзирт положил рядом с ножнами. Муж показал ей содержимое мешка — щит, меч и доспехи Тиаго Бэнра — и сказал, что они ему не нужны, что он взял их только потому, что в них заключена могущественная магия. Он не хотел оставлять эти вещи в Мензоберранзане, чтобы какой–нибудь другой дроу, может быть, из рода Бэнров, забрал их и использовал во вред другим.
Дзирт уверил ее, что дроу не собираются мстить ему за смерть Тиаго. Молодой воин был убит в честном бою, который произошел с позволения верховной жрицы города. Дзирт победил, и поэтому его избрали для выполнения некоего задания. Он обещал рассказать ей об этом позднее. Выполнив задание жриц, Дзирт купил свободу себе и своим друзьям, а женщина — Кэтти–бри ошибочно считала, что это Верховная Мать Мензоберранзана, — отдала Дзирту трофеи, завоеванные в справедливом поединке.
Но Дзирт твердо стоял на своем. Он не хотел пользоваться этими вещами.
Кэтти–бри медленно поднялась с постели, босиком прошла к мешку с оружием и вытащила небольшой щит. «Орбкресс», — прошептала она. Дзирт рассказывал ей об этом замечательном предмете.
Кэтти–бри надела заколдованный щит на обнаженную руку и произнесла короткое заклинание, чтобы определить содержавшиеся в нем виды магии. Она поняла, что это чудесная вещь, с великой тщательностью созданная мастером своего дела. Ей пришло в голову, что нужно будет подобрать еще одно заклинание, чтобы лучше изучить щит, но, едва она подумала об этом, ей неожиданно открылось нечто гораздо большее. Она опустила веки, мысленно велела щиту свернуться, и тот уменьшился в размерах.
Она безмолвно приказала щиту развернуться, и он подчинился, стал шире, потом еще шире.
Женщина не удержалась от довольного смеха, но тут же озабоченно оглянулась, испугавшись, что разбудит своего возлюбленного.
Кэтти–бри сняла щит и взяла Видринат, прекрасный меч, выкованный искусным оружейником Гол’фанином в главном горне Гаунтлгрима.
Это тоже была великолепная вещь, Кэтти–бри редко приходилось видеть подобное оружие. Она чувствовала, что оно превосходно лежит в руке, что им легко пользоваться, рассматривала острое лезвие клинка из стеклостали, полупрозрачное, наполненное крошечными звездами; этот меч не нуждался в заточке — он никогда не затуплялся.
Она покачала головой.
Она не чувствовала исходящего от него зла, что отличало его от разумных мечей Хазит–Хи и Коготь Шарона. Однако Видринат обладал столь же сильной магией, а свойства превосходили качество тех мечей — он был легче, удобнее, острее. Женщина оглянулась на Дзирта и снова покачала головой.
Он выиграл этот меч, и, несмотря на то что она любила и Ледяную Смерть, и поврежденный в поединке Сверкающий, которые столько раз выручали Дзирта в бою, она понимала, что этот клинок лучше. И действительно, именно он вывел из строя Сверкающий здесь, в этом самом подземном городе, когда Дзирт в первый раз сражался с Тиаго. При столкновении с Видринатом в клинке Сверкающего образовалась трещина, так что Хазид–Хи, которым тогда владела эльфийка Дум’вилль, расколол оружие надвое и нанес Дзирту смертельную рану в грудь.
Кэтти–бри взглянула на свою руку, на кольцо, подаренное Дзиртом, и задумчиво нахмурилась, пытаясь разобраться в странных мыслях, роившихся у нее в мозгу.
Затем она улыбнулась. У нее возникла идея — замечательная, превосходная идея.
Она положила меч в мешок, но тут же вытащила его и повесила на подставку для оружия рядом с мечами Дзирта. Затем оделась и взяла из мешка волшебный щит.
Взглянув в последний раз на спящего, она покинула комнату и отправилась в пещеру Предвечного.
— Ты уверена, дочка? — спросил Бренор уже в пятый раз, когда они с Кэтти–бри шагали по Кузне по направлению к главному горну Гаунтлгрима, единственному кузнечному горну, непосредственно связанному с огненным Предвечным. Стояло раннее утро, и в огромной кузнице еще царила тишина. Король приказал двум сонным часовым у дверей выйти и оставить его с дочерью вдвоем.
Здесь не было ни факелов, ни светящихся лишайников, ни светлячков. Однако освещение не требовалось: даже когда кузнецы не работали, печи излучали оранжевое свечение. Это помещение являлось как бы продолжением самого Предвечного, шедевром архитектуры, техники и магии дворфов, «клапаном», через который вырывалось жаркое дыхание чудовища, запертого в пропасти.
— Если бы я не была уверена, я бы тебя сюда не привела, — ответила Кэтти–бри на наречии дворфов, и это казалось вполне уместным в кузнице, где каждый день звучал древний язык королевства Делзун. Она подошла к поддону, стоявшему у главного горна, и положила на него щит, называвшийся Орбкресс, или Паутина.
— Ба! Все маги так думают, — ответил Бренор. — Я уверен, что Громф был еще более уверен в себе, чем ты, когда впустил в Подземье главного демона!
— Я не Громф, и, поверь мне, паучьей богине меня не одурачить!
— Допустим, а как насчет огненного бога? — коварно спросил Бренор.
Это заставило Кэтти–бри призадуматься, но лишь на мгновение. Ее саму поразила собственная уверенность, но факт оставался фактом: она доверяла огненному Предвечному. Это звучало безумно, она сама признавалась себе в этом, ведь Предвечный был чудовищем, вулканом, который не так давно взорвался, снес часть горы, расположенной у них над головой, затопил лавой и засыпал пеплом город Невервинтер. Что сказали бы жители города, погибшие во время извержения, в ответ на слова Кэтти–бри о взаимопонимании с монстром?