Герой
Шрифт:
Успеваю прочитать несколько страниц своей книги, но мне становится скучно, и я спускаюсь на кухню что-нибудь перехватить. Почти дойдя до кухни, я слышу голоса из той комнаты, в которой пыталась что-нибудь узнать, после чего была заперта в подвале. Хотела проигнорировать шум, но мои ноги меня не слушаются, и я останавливаюсь.
Страх перед новым заточением в подвале и потерей шанса выйти на улицу сильнее всего. Но есть лишь одна вещь, которая как козырь бьёт всё: мне нужна информация. Ответы. Потуже затягивая на себе полотенце, я встаю босыми ногами на мысочки и медленно
— …прошла уже неделя, и я чувствую разницу. Это нужно сделать сейчас.
— Понимаю, сэр. Я лишь говорю, что, возможно, вы могли бы отдохнуть ночь. В конце концов, сегодня воскресенье. Дайте себе передышку. Мы можем сделать это утром, и…
— У меня не бывает передышек, — перебивает его Кельвин. Челюсть сжата сильнее, чем обычно, когда он раздражён. — Мне нужно это уже сейчас. Неделю я не выдержу. Вдруг что-то внезапно случится, а мы прекратили инъекции? Несколько минут могут изменить все.
— Одна ночь без неё пойдёт вам только на пользу. Сходите поплавайте с Кейтлин. Попытайтесь насладиться отдыхом.
Кельвин выхватывает что-то из руки Нормана.
— Мне не нужна ночь. Когда на кону жизни людей, нет такого понятия, как «выходной», — его руки слегка дрожат, когда он распаковывает шприц и поднимает его вверх. — Мне нужно это. Я сделаю инъекцию с твоей помощью или без неё.
Норман открывает ладонь с иглой, и я наблюдаю картину, которая замораживает моё сердце. Кельвин протягивает напряжённую руку Норману. Пожилой мужчина всего лишь мгновение ищет его вену и, натягивая кожу, вводит в неё иглу.
Кельвин закрывает глаза, его грудь вздымается от глубокого вдоха. Он запускает пальцы в волосы и делает выдох. Долгий и медленный. Его плечи расслабляются. Адамово яблоко дёргается вверх, когда он сглатывает. Норман вытаскивает иглу и прикладывает ватку к месту укола. Рука Кельвина подёргивается, и он замирает.
Я отхожу от двери, пока Кельвин, ровно дыша, стоит с закрытыми глазами. Двигаюсь ловко и тихо, воспроизводя всё в своей голове. Что бы ни было в шприце, это его успокоило. Я думаю о неспокойном нраве Кельвина. О том, что его настроение может измениться за одно мгновение. Почему я не заметила этого раньше? Только теперь мне становится понятно, что именно его связывает с картелем: наркотики.
ГЛАВА 25.
Кейтлин.
Кельвин находит меня, сидящую на подоконнике. Он останавливается в центре комнаты и прижимает руки к бёдрам.
— Готова поплавать, воробушек?
Прикусываю нижнюю губу. То, что Кельвин имеет дело с наркотиками, настораживает меня, но будет лучше, если он не узнает, что я его видела.
— Птицы не умеют плавать, — подмечаю я.
— Ты права. Если будешь тонуть, я тебя спасу.
Мне становится чуть легче от понимания того, что он в
Медленно спускаюсь по ступенькам в бассейн, наблюдая, как он погружается с головой под воду. Вода покрывает мои плечи, и я вижу Кельвина сквозь лёгкую дымку. Его длинные руки и ноги скользят в воде, словно он создан для плавания. Закрываю глаза и ныряю, вслушиваясь в приглушенный шум его движений под водой. Это напоминает мне свободу. Притворяюсь, будто я на курорте со своим парнем и будто мы вместе плаваем в бассейне отеля. Когда я вынырну на поверхность, солнечные лучи коснутся моего тела. Жду, пока в лёгких закончится воздух, и выныриваю на поверхность, хватая ртом воздух. Кельвин уже рядом, смахивает воду с лица и проводит рукой по мокрым волосам, поэтому капли скатываются с его чёлки. Взгляд Кельвина прикован ко мне, и, несмотря на то, что мы смотрим друг на друга, я чувствую лишь пар, воду и жар его кожи.
— Почему эта комната изолирована? — спрашиваю я.
— Потому что она исключительно для меня.
— А остальные комнаты поместья нет?
— Только четвёртый этаж.
— А библиотека, кинотеатр, игровая комната?..
— Для гостей, — отвечает он. — Я не пользуюсь ими. Но бассейн — мой.
— Почему так?
— Плавание расслабляет.
— Это единственная причина?
Он фыркает и подплывает ко мне:
— Я тяжело работаю, — начинает он. — А жар полезен для моего тела.
— Ты весь день сидишь за столом в офисе, — замечаю я.
— Я имею в виду количество рабочих часов.
— Оу, — Кельвин кружится вокруг меня. Моё тело напрягается, когда он оказывается за моей спиной, но расслабляется, когда я снова вижу его. — Ты боксёр? — срывается с моего языка.
Он останавливается в воде и становится на ноги на дно бассейна:
— Что?
— Там, в зале…Я видела, как ты работаешь с мешком. И ты читаешь об анатомии и физиологии человека.
— Ты ведь слышала поговорку, да? Любопытство и кошку погубит.
— Очень смешно.
— Но кошки тоже не умеют плавать, — подмечает он.
— Ты позволишь мне утонуть? До этого ты говорил, что спасёшь меня.
— То, что я хочу делать, и то, что мне нужно делать, не всегда одно и то же.
— А что из этого ты хочешь сделать и что должен? Спасти или дать утонуть?
— Ты сама это выяснишь. Просто помни, что в итоге всё равно решение за мной, — парень приближается ко мне, и я отодвигаюсь от него, упираясь лопатками в бортик бассейна. — Твоя судьба, — произносит он, — в моих руках.