Герой
Шрифт:
— Сегодня?
— Да.
— Оу, это… Я… Думаю, я…
— Я думал о нас в часовне.
Ответ соскальзывает с моих губ самопроизвольно:
— Я тоже.
— Не одевай бельё на вечеринку.
Я громко сглатываю:
— Однажды ты сказал мне, что я здесь не для этого.
— Не для чего, Кейтлин?
— Не для секса.
— Так и есть.
Когда он уходит, я сразу же бегу в ванную и прижимаюсь к кафельной стене. События закручиваются вокруг меня со скоростью урагана, создавая тот же эффект. Эмоции, идеи, страхи. Если бы мне удалось найти кого-то, кто мог бы мне помочь,
Я заканчиваю сушить волосы феном, а на моей кровати уже лежит униформа официантки. Заправляю белую блузку на пуговицах в чёрную юбку-карандаш, которая едва ли доходит до середины бёдер. До всех этих событий я никогда бы не надела что-то столь откровенное, особенно в это время года. Но это униформа, поэтому у меня небольшой выбор.
Помимо меня есть ещё пятеро официантов — две женщины и три парня — и они все одеты так же, как и я: белый верх и чёрный низ. Восторг перед встречей с людьми испаряется в тот момент, когда я предстаю перед персоналом, стоящим с широко отрытыми глазами, устремлёнными на меня, поскольку на них длинные брюки и теннисные туфли, а на мне довольно короткая юбка и высокие каблуки. Меня представляют в качестве члена команды, и в ту же секунду их интерес ко мне меркнет. У меня не получается ничего из того, что я делаю, поэтому моя неуверенность в том, что ночь пройдёт нормально, возрастает в разы.
Я иду через фойе мимо огромного канделябра, пытаясь удержаться на своих каблуках, когда раздаётся дверной звонок. И всё начинает происходить словно в замедленной съёмке: Норман появляется, чтобы открыть дверь и поприветствовать пару, а дверь остаётся открытой, пока они вешают свои пальто. Морозный воздух кусает меня за голую лодыжку. Я не отвожу взгляд от двери, но тёплые руки Кельвина внезапно скользят по моей талии, а его голос уже шепчет над моим ухом:
— Искушение, не так ли?
— Да, — отвечаю я.
— Если ты думаешь о том, чтобы улететь, воробушек, знай, что я поймаю тебя. Отсюда нет выхода. Ты можешь лететь до тех пор, пока не отпадут твои крылышки или пока не закончится небо, но я всё равно найду тебя. Я всегда найду тебя.
Норман закрывает тяжёлую дверь, и гости следуют за ним в зал. Я оборачиваюсь через плечо. На Кельвине — фрак и бабочка, которая почти касается моей щеки. Встречаюсь с его глазами, которые прячутся за линзами очков. Его руки скользят по моей спине, стремясь под подол моей юбки. Палец скользит вдоль моих складок и проникает в меня, провоцируя резкий вдох.
— Хороший птенчик, — слышу я его похвалу. — Убедись, что очень внимательно обслуживаешь моих гостей.
Он убирает руки и хлопает меня по заднице перед тем, как уйти в комнату, где проходит приём. Звук стука моих каблуков пронзает тишину комнаты, когда я направляюсь к двери. Касаюсь ручки и стою так некоторое время, но дверной звонок заставляет меня отпрыгнуть в сторону.
Норман спешит в комнату и резко останавливается,
Большинство гостей уже прибыли, и я лавирую между ними с подносом с закусками. Думала, что гостей будет раза в три меньше, поэтому мои мысли начинают путаться в шуме их голосов. Я почти роняю поднос, когда рука ложится мне на плечо. Извиняющаяся улыбка, которую вижу, кажется мне доброй, но я всё равно отхожу от женщины.
— Простите меня, мисс? — я поворачиваюсь к пожилой женщине с красной помадой на губах. — Где я могу найти уборную?
— Эм... Я, — я замираю. Сердце бешено гонит кровь по венам, а женщина передо мной выгибает бровь. — Это вниз по коридору, вторая дверь направо.
Когда она уходит, я ставлю поднос на ближайшую поверхность и делаю глубокий вдох.
— Вы в порядке?
— Просто нужно передохнуть, — отвечаю я.
— Может быть вам стоит присесть.
Я поднимаю глаза. Мужчине передо мной на вид примерно сорок лет, среднего телосложения, изящно подстриженная козлиная бородка. Первая моя мысль о том, что он полная противоположность Кельвину.
— Вы раньше работали официанткой? — спрашивает он.
Я слышу громкий шум позади меня и оборачиваюсь, роняя на пол бокал из-под шампанского со своего подноса.
Он громко смеётся.
— Надеюсь, это не ваша постоянная работа.
— Нет, — произношу я, неуклюже наклоняясь, чтобы собрать осколки. — Это впервые.
— Эй, осторожно, — говорит он. — Порежетесь. Пусть кто-нибудь уберёт это метлой.
Я выравниваюсь и машу Розе, чтобы она подошла ко мне. Ловлю взгляд Кельвина, который смотрит на нас с противоположной стороны комнаты. Его глаза мечутся между мной и мужчиной, но я не могу прочитать то, что в них написано. Он не кажется разозлённым тем, что я общаюсь с кем-то. Я вижу интригу. Будто он ожидает этого.
— Так чем вы занимаетесь?
— Что? — переспрашиваю я, переключая внимание на мужчину.
— Чем зарабатываете на жизнь? Вы сказали, что на этой работе вы впервые.
— Я… — мои ладошки начинает покалывать, а во рту внезапно пересыхает. — Я не могу сказать. Я… Работаю на мистера Пэриша.
Он приподнимает бровь:
— Вы работаете на него, или он вас нанимает?
— Я обслуживаю гостей. Мне не разрешено говорить об этом.
Меня окутывает страх от того, что Кельвин появится рядом с минуты на минуту и запрёт меня в подвале.
Мужчина мгновение изучает меня.
— А. Ясно. Нет, я понял.
— Поняли? — спрашиваю я.
— Конечно. Я тоже занимаюсь телевидением, но пару раз всё-таки ступал на эту дорожку, — он подмигивает мне. — Хоть и не с такой, как ты.
Разве он может знать правду обо мне? Мысль о том, что Кельвин делал такое раньше с другими, скручивает мои внутренности в узел.
— Мне нужно возвращаться к работе, — отвечаю я.
— Ты… Работаешь исключительно на Пэриша?
— Что?
— Ты знаешь, — произносит он. — Обслуживание. Он нанимает тебя лишь для себя или для других тоже? — короткий смешок слетает с его губ. — Как фаворитку для вечеринки?