Гетера с лимонами. Фанат Казановы

Калинина Дарья

– Как же так?

– Понимаете, – принялась объяснять Глафира, – в его воображении они безукоризненно выполнялись. Воображаемые солдаты маршировали перед папиным мысленным взором. А то, что происходило в реальности, папа, увы, в последние годы не очень-то и замечал.

– Значит, не могло случиться такое, чтобы ваш папа набросился на человека, а тот в целях самозащиты пырнул его ножом?

– Да что вы! Говорю же вам: папа в последнее время вообще не понимал, где он находится. Витал в облаках, словно дитя.

И все время терялся.

– Терялся?

– Ну да. Когда я за ним не следила, он уходил из дома. А обратно вернуться не мог. Не помнил, где живет и куда ему нужно идти. Но все в округе уже давно знали моего папу. И частенько приводили его ко мне, держа за руку.

– А когда не приводили?

– Тогда он попадал в милицию. Согласитесь, довольно странно, когда пожилой и чисто одетый мужчина сидит где-нибудь на скамейке и, глядя прямо перед собой, командует: «Стройсь! На-аправо! Шагом марш! Нашу строевую за-пе-е-е-вай!»

– Да уж, действительно странно.

– Вот папу и забирали в милицию. А потом я ехала за ним и привозила домой. Я на этот случай вшила ему в карман всех его рубашек бумажку с именем, адресом и нашим телефоном. Вот они и звонили. Странно, что в милиции эту бумажку не нашли.

– А в последний раз, вы не помните, когда ваш папа м-м-м… покинул дом?

– Не знаю. Я укладывала младших спать. Муж, как всегда, сидел у себя в кабинете. Когда я вернулась, было уже около десяти. И папы дома не было.

– Значит, между девятью и десятью часами?

– Да. Сначала я не волновалась. На улице было тепло и светло. И я подумала: какой вред, если папа немного прогуляется? – Тяжело вздохнув, женщина простонала: – Никогда себе этого не прощу! Никогда! Я должна была сразу же бежать за папой! Может, и нашла бы. Может, ничего бы не случилось. Но я так страшно устала! К тому же дети приболели и капризничали весь день. Муж из своего кабинета выходил только для того, чтобы поесть, и я…

– И вы решили, что ничего страшного не случится.

– Да, решила.

– Не надо себя винить, – мягко произнесла Мариша. – Вашей вины в том, что произошло, нет ни капли.

– Вы в самом деле так думаете? – Женщина вопросительно смотрела на Маришу. – Знаете, после того как мы узнали про папу… Ох, я только об этом и думаю. Думаю, что могла бы его найти и вернуть, но не сделала этого.

– Выбросьте эти мысли из головы. Если бы не тот преступник, который напал на вашего отца, то ваш папа погулял бы немного, и, как обычно, его привели бы домой добрые люди.

– Да, действительно.

– И в чем тут ваша вина? Вы же не могли бегать по всему городу в поисках отца? У вас же дети.

– Да, не могла. Дети…

– Вот видите! Значит, виноват в случившемся тот человек, который напал на вашего папу. У вас нет каких-нибудь подозрений? Кто бы это мог быть?

– Вы о чем? –

растерялась Глафира. – Что вы имеете в виду?

– Ну, возможно, вашему отцу угрожали. Возможно, в прошлом у него был какой-то враг, который захотел отомстить ему.

Глафира отрицательно покачала головой, и Мариша сказала:

– А вы не торопитесь. Подумайте.

Но женщина снова покачала головой.

– И думать не надо, – заявила она. – Если в прошлом у отца и были какие-то служебные разногласия с коллегами, то за это ведь не убивают. Тем более – спустя столько лет.

– А ваша мама?

– Она умерла, когда мне исполнился всего лишь годик. Мы тогда жили в гарнизоне. Военный врач не сумел диагностировать воспаление легких. И мама сгорела буквально за сутки.

– Ужасно. А потом у вашего отца были другие женщины?

– Ничего серьезного. По крайней мере, домой он ни одну из них так и не привел. Вырастила меня бабушка – папина мама. А папа так и остался вдовцом.

Мариша не знала, что еще спросить у этой женщины. По всей видимости, спрашивать было нечего. Пора было прощаться и уходить. Убийство полковника в отставке казалось совершенной бессмыслицей. Как и то, что его тело было обнаружено не где-нибудь, а в клетке со львом.

Глава 6

Вечером подруги слушали отчет тети Нади. Та провела весь день в работницах у матери Катерины. И теперь была переполнена информацией о своей хозяйке, ее доме и, конечно же, о дочери хозяйки. Эта тема волновала тетю Надю более всего. Ей всегда очень хотелось, чтобы у нее все было лучше, чем у других. И уж на сей раз ей представилась возможность порадоваться.

– Моя Светка, конечно, тоже не подарок, – делилась она с племянницей. – Замуж с толком выйти так и не сумела, но она хотя бы постаралась. А эта Катька только и знает, что задирать подол перед каждым более или менее смазливым мужиком.

– Однако же замуж она вышла. И наследство после мужа получила, – заметила Инна, решив подзадорить тетю Надю.

Но упоминание про наследство, вопреки ожиданиям, не вогнало тетю Надю в тоску. Напротив, она с удовольствием стала рассказывать о том, что скоро Людмила Ильинична – мать Катерины – и сама Катерина, возможно, вступят в права наследниц.

– Квартирка-то и так Катькина. Они ее сдавать собираются. То есть Люда собирается. А Катька-то еще об этом не знает.

Судя по всему, особой теплоты между Катериной и ее матерью не было. Ругались они постоянно. И за целый день Катерина ни разу не позвонила матери. В этом, надо отдать ей должное, Светка выглядела получше. Но ведь маме она звонила не просто так, не для того, чтобы пожелать, например, доброго утра, – она звонила, чтобы дать матери ряд указаний, которые надлежало выполнить.