Геймер. Тетралогия
Шрифт:
– Об этом я не подумал.
– Ал почесал в затылке и приосанился, когда за седзи послышались приближающие шаги и дежурный самурай отодвинул дверь, докладывая о прибытии врача.
Невысокий худощавый японец, которого Ал видел в паланкине, прошел в комнату, держа под мышкой расписной китайский ларец, который он поставил на пол, прежде чем встать на колени и ткнуться лбом в белоснежные татами.
Последовали традиционные приветствия, Ал поклонился 'куратору' со всей полагающейся в таких случаях вежливостью. Прежде, когда Ал только появился в Японии, эти длинные церемонии изводили его до последней степени, так что он еле-еле сдерживался, чтобы не наорать на неторопливый народец. Теперь же, к своему удивлению, Ал вдруг почувствовал, что именно неспешность прибывшего к больному врача вселяет в последнего уверенность в том, что ему удастся выкарабкаться. И то верно, прибеги сейчас запыхавшийся лекарь, кинься с порога к больному, пожалуй, всполошился бы весь замок, этот же являл собой спокойную уверенность и умиротворение.
– Прежде чем я приступлю к осмотру вашей милости, - кланяясь, 'куратор' обратился к вынужденному оставаться в постели Кияма, - я попрошу вас отдать строжайшее распоряжение своим людям, чтобы они не смели войти сюда вплоть до вашего или моего распоряжения. Под страхом смерти!
– Начальника стражи, дежурного, кто там есть?
– слабо позвал князь, но за дверью уже ждали его приказаний, и седзи тотчас же отъехали в сторону, предъявив сидящим в комнате мужчинам склонившуюся перед ними фигуру дежурного офицера.
– Приказываю вам охранять эти покои и не впускать ко мне никого, пока мы сами не позовем. Понятно?
– Кияма сверкнул глазами на молчаливо застывшего перед ним слугу.
– Не извольте беспокоиться, муха не пролетит, - ответствовал стражник. После чего удалился, прикрыв за собой седзи.
– Теперь можно чувствовать себя в безопасности, - произнес на чистом русском 'куратор', отирая со лба пот влажной салфеткой, какие обычно выдают в самолетах, и подсаживаясь к Кияма.
– Ну, больной, скажите 'аааа'. Язык давно обложен? Худо дело.
– Он стянул с даймё закрывающую его накидку, помог снять кимоно и осмотрел тело, пальпируя вздувшийся, точно у дохлой рыбы, живот.
– Плохо дело, уважаемый.
– Он взглянул на Ала и, покачав головой, открыл сундучок, в котором оказались несколько гибких отделений с одноразовыми шприцами, ампулами, бутылочками с вакцинами, таблетками и прочей медицинской хренотой.
– Для начала поставим капельницу.
Он извлек из сундучка небольшую бутылочку с желтоватой жидкостью, прозрачный полиэтиленовый шлангик, иголку. Подал Алу пару штанкетов с подставкой, показывая, как свинтить нехитрую приспособу.
Отвыкший от подобных штук Ал во все глаза смотрел на то, как 'куратор' протирает изгиб руки Кияма, готовя место для ввода иглы.
– По уму, мне бы следовало немедленно отправить тебя в будущее, причем лучше в какой-нибудь продвинутый институт крови в Отто или... с отравлением... в Боткинскую, но...
– Он принял из рук Ала готовое устройство и, неспешно установив на нем капельницу и проверив все подсоединения, подслеповато склонился над пациентом.
– Вот так, теперь два часа придется поскучать.
– Он улыбнулся Кияма, смешивая в чашечке какие-то порошки и быстро взбивая их венчиком.
– Отчего же не отправите?
– Ал встряхнулся, отгоняя от себя морок, вызванный видом давно забытых предметов и их запахами. Втихаря он поднял используемую врачом ватку со спиртом и, точно завзятый токсикоман, приложил ее к носу, втягивая сивушные пары.
– А как его, нехожалого-то, отправишь?
– удивился в свою очередь врач.
– Ну, пошлю я его, например, в институт Отто, а он свалится не в самом институте, а, скажем, на соседней улице, без сознания, один. Да пока его наши люди отыщут, он либо сам дух испустит, либо его машина какая переедет, или местная гопота до нитки обберет, да еще и голову кирпичом проломит. 'О времена, о нравы'! Раньше думать было надо, господа хорошие! Да и...
– Он попробовал на вкус полученную смесь, влил в нее немного зеленоватой жидкости и снова принялся размешивать.
– Что да и?
– не понял Ал.
– Да и отправлю я его сейчас в будущее, а что коли обратно он вернуться не сможет? Мало ли что, умрет человек в дороге, врачи не успеют помочь. Телепортация тоже сил немалых требует, знаешь ли...
– Может и такое быть.
– Кияма подложил под голову левую руку, в то время как правая мирно покоилась на подушке с введенной в нее иглой.
– А нам как тогда быть? Как мы объясним народу, куда из закрытого помещения, находящегося, между прочим, под охраной, делся их князь? Будьте покойны, любезнейший Александр, за такое преступление они не только нас с вами живьем сварят, а и наши здешние семьи найдут и поуничтожают. А нам это надо?
При упоминании о семье Ал закашлялся, отворачиваясь от 'куратора'.
– А капельница-то поможет?
– неуверенно попытался продолжить разговор он.
– А кто ее знает.
– 'Куратор' подал Кияма чашку с напитком, придерживая его голову и буквально вливая лекарство в рот.
– Случай уж больно запущенный, кабы раньше...
– Он отставил пустую чашку, погладив Кияма по руке.
– Что же, ничего нельзя больше сделать?!
– Ал чувствовал свою беспомощность, всей душой страдая от этого.
– А что я могу сделать без анализа крови? Вы хоть желудок ему прочищали?
Ал развел руками.
– Говорят, у него такая рвота, что и само прочистилось уже давно.
– Вдруг подумалось, что вот уйдет сейчас Кияма, и он останется совершенно один.
– Остается последнее: вызвать из будущего более толкового специалиста.
– Он с тоской поглядел на, казалось, отключившегося от мира Кияма.
– Шансы, конечно, не бог весть какие, нашего специалиста, к сожалению, вместе с тушкой сюда не зашлешь.
– Вместе с чем?
– не понял Ал.
– Вместе с телом.
– 'Куратор' вздохнул.
– А нас как-то смогли.
– А его не получится.
– Врач потрогал лоб Кияма, прощупал пульс.
– Плохо дело, землячок, если Ким у нас прямо сейчас загнется, его родня нам сто процентов дожить до старости не позволит, а как хочется...
Ал посмотрел на маячившую за дверью тень стражника, мысленно оценив дорогу из замка через бесконечные самурайские посты. Шансов и правда не было.
– Наш врач в Афгане подорвался на противопехотной мине, теперь лежит без рук, без ног, но зато голова работает за целый институт и всегда готов прийти на помощь.
– Как же он придет без ног?!
– не сдержался Ал.
– И вообще не стыдно эксплуатировать калеку?
– Этот калека тебе, здоровому жеребцу, еще фору даст. Да и сам Пашка вылазки любит, мы его обычно закидываем одной лишь душой, а на месте он влетает в первого попавшегося мужика, у которого и руки, и ноги, и вообще все, что нужно, есть. Так что твое дело, сегунский хатамото, отправиться в квадрат, который я тебе укажу, и отыскать нашего врача по приметам, которые назову. Что, скажешь, сложно?