Геймер. Тетралогия
Шрифт:
Хиромацу даже поежился от таких крамольных мыслей.
В замок 'Счастливый соколок' он шел рядом с Алом, подчеркивая, что идут они своим кланом, хотя и в составе сегунатского ополчения, но вместе. У Ала после нападения на замок самураев осталось совсем немного, да и замка больше, почитай что, нет. Хорошо хоть крестьяне на месте. Правда, кто их считает. Нужно детей из плена доставать да замок заново отстраивать, а ведь это какие деньжищи.
Вот ускользнет сейчас змеей подколодной Осиба, и доказывай Арекусу своему сюзерену, что не сам по пьяни развалил свой дом. Пока суд не признает
Можно дорогу из Иокогамы до Эдо вдоль и поперек прошениями обложить, а все равно правды не дождешься...
Замок 'Счастливый соколок' находился в нескольких часах ходьбы от замка Грюку. Там давно уже никто не жил, так как прежний хозяин - большой любитель соколиной охоты -предпочитал останавливаться в замке во время соколиной охоты, а нынешний - его племянник Оми-сан - устроил там что-то типа склада. Когда только ведьма Осиба успела приглядеть крошечный, неприметный замок? Непонятно.
Хотя вполне возможно, что его как раз и подсказал Минору, отлично знавший эти места и понимающий, что его приемному отцу будет легче легкого сломить оборону замка 'Счастливый соколок', так же легко, как старому Хиромацу расколоть в кулаке орех. Кряк - и все!
Глава 58
НЕБО, КАК ЧИСТОЕ ЗЕРКАЛО
Если у тебя нет смелости, чтобы броситься первым на врага, возьми на вооружение чувство стыда. Если ты устыдишь себя тем, что в случае, если ты не сумеешь выказать храбрость, тебя будут называть трусом, ты соберешь в кулак всю свою волю и сделаешь то, что должен сделать, не покрыв себя при этом позором.
Велев служанке поправить ставни, Такеси ловко всыпал весь яд в чайник, предназначенный для вечернего чаепития даймё Умино и его семьи. В додзе у внутреннего озерца - любимое место Кияма - на этот раз собралась вся его семья. Сын, трое внуков, жена и новая наложница Гендзико. Первая наложница была отравлена Такеси накануне и теперь, должно быть, спокойно отходила где-нибудь в своей комнате.
Руки старика не тряслись, сама процедура подсыпания яда больше не вызывала священного ужаса. Кому-то нужно жить, кому-то необходимо умереть, Будда поймет и сделает исключение в своем раю для невинно уничтоженных. Будде не привыкать.
А значит, Такеси должен убивать.
Справившись со ставнями, девушка подошла к Такеси и, взяв со стола поднос, вышла из кухни, старик ревниво потащился за ней.
– Вас вызывали?
– С сомнением покачала головой Хаори.
– Как бы господин не рассердился, что вы без приказания.
– Ничего. Я рядом постою. Все равно нужно дожидаться, когда Умино-сан освободится, а захочет выслушать меня во время чаепития, так еще и лучше.
– Такеси старался выглядеть беззаботным.
– Скоро уеду от вас, так надо же привести все бумаги покойного даймё в порядок.
Возле дверей как обычно стоял пост стражи, они пропустили служанку, велев бывшему секретарю обождать у дверей.
– Ты уж скажи, Хаори-тян, что я дожидаюсь, может, они того, и побыстрее вызовут, - тронул Такеси плечо служанки.
– Не извольте беспокоиться, Такеси-сан. Сразу же и доложу.
Его действительно скоро вызвали.
В додзе возле стола, за которым сидела семья даймё, весело сновали служанки в разноцветных кимоно, одна из них разливала отравленный чай.
– Входите, Такеси-сан.
– Умино кивнул головой старому секретарю, одна из девушек положила седельную подушку, приглашая Такеси присесть.
– Покорнейше благодарю.
– Такеси ткнулся лбом в пол. Глаза его при этом предательски забегали от чашечки к чашечке, кто попробовал чайку, а кто еще нет.
– Что, почитай, много работы свалилось на вас, как отца не стало?
– Умино сдвинул брови.
– Тяжелая утрата, для всех тяжелая.
– Он с нежностью посмотрел на Гендзико.
– Гендзико-тян написала изящное стихотворение, не изволите ли послушать?
– Почту за честь.
– Такеси снова низко поклонился.
– Хаори, налей-ка Такеси-кун чая, - попросил даймё, рассматривая лежащий рядом с ним свиток.
– Я знаю, что отец всегда советовался с вами по поводу своих стихов. Вот извольте:
Исток позабыт недрами,
а небо, как чистое зеркало.
Капли воды вселенную
показывают в размере уменьшенном.
– Прочитал он с расстановкой, победно взирая на собравшихся.
– Каково?!
В этот момент Хаори, которой было приказано налить Такеси чая, вдруг ни с того ни с сего споткнулась и с грохотом полетела на пол. К ней подскочили девушки, вскочили до этого мирно сидящие на подушках дети.
Хаори поднялась одним мощным рывком, при этом кимоно на ней треснуло, должно быть, девушка наступила на полу собственной одежды.
– Да. Пусть выпьет чайку. Отравитель проклятый!
– выкрикнула она, направляясь к Такеси.
– А вы не пейте! Никто не пейте! Чай отравлен.
– Она обернулась к семье своего господина и ловко выбила чашку с чаем из рук маленького Аихара, отчего мальчик заплакал.
– Что вы себе позволяете, Хаори!
– вскочил Умино.
– Я тебе не Хаори! Я дух даймё Кияма, пришел спасти тебя, сын мой, а заодно и всю нашу семью от этого человека!
– Девушка гневно ткнула в Такеси пальцем.
– Это он сперва отравил меня, а теперь пришел и за вашими головами. Думаете, что я вру? Что может быть проще? Заставьте его испить своей же отравы!
– С этими словами девушка ловко налила в чашку чай и подала его Такеси.
– Приятного аппетита, пожалуйте на тот свет.
Умино уставился на Такеси, который обвел взглядом комнату и с достоинством принял чашу с ядом.
В отличие от Кияма, здоровье которого всегда было богатырским, старый больной Такеси сразу же ощутил сильные рези в желудке и свалился на циновку. Увидев его мучения, схватилась за горло жена Умино, Фусако, которую девушки схватили за руки и потащили к озеру, где пригоршнями начали вливать ей в рот простую воду, прикоснуться к отравленным чашкам никто не решился.
Испуганная Гендзико допрашивала детей, не успел ли кто-то хотя бы притронуться к чаю, кто-то из служанок убежал из додзе звать врача, и в крохотный зал ввалились вооруженные мечами стражники.