Гианэя
Шрифт:
Встреча обещала вылиться в грандиозную демонстрацию.
Гианэе показали ворох радиограмм, жестами постарались объяснить, что все это адресовано ей, что ее с нетерпением ждут на Земле.
Поняла ли она? Всем почему-то казалось, что поняла. Но внешне она осталась равнодушной.
Объяснения давал Вестон. На специально для этого вычерченной звездной карте он указал Гианэе на кружок, изображавший Гермес, потом на Землю. Она явно поняла его жесты. Потом инженер начертил стрелу - знак, который трудно было не понять любому мыслящему существу, тем более астролетчику. Острие стрелы упиралось в Землю.
Гианэя посмотрела на Легерье, стоявшего рядом, а затем она сделала рукой плавный жест, означавший только одно: «Летим туда!»
Каждая мелочь в поведении гостьи вызывала пристальное внимание. Все заметили, что, хотя пояснения давал Вестон, Гианэя «обращалась» исключительно к Легерье. Неужели она догадалась, что именно он является здесь старшим? В поведении начальника экспедиции не было ничего, что выделяло бы его среди других. И все же она догадалась.
После разговора с Легерье Муратов вспомнил об этом странном факте. Поведение Гианэи как будто подтверждало слова ученого: гостья вынуждена была к кому-то обращаться, и она выбрала начальника экспедиции, игнорируя остальных.
«Но как могла она догадаться, что Легерье начальник?» - думал Муратов.
Роальда Янсена, астронома, медика и биолога, исполнявшего на Гермесе обязанности врача, очень беспокоил предстоявший Гианэе перелет на Землю.
– Здесь, - говорил он, - воздух чист. В нем нет ни одного микроба. А ведь на Земле они есть. Как подействует это на организм Гианэи? Не заболеет ли она сразу по прилете?
На эту тему состоялся специальный разговор с Землей. Там разделяли опасения Янсена.
Гианэе некуда было деваться. Оставить ее на Гермесе было невозможно.
Казалось бы, о чем думать? Но никому не хотелось действовать без ведома Гианэи. Она согласилась лететь, но надо объяснить ей грозящую опасность. Может быть, она не знает о ней, не подозревает, что, ступив на Землю, подвергнет себя большому риску.
Было решено во что бы то ни стало попытаться узнать мнение гостьи. Но как это сделать?
– У нас нет иного пути, - сказал Янсен, - как только объяснить ей все с помощью рисунка, схем и биологических таблиц обмена веществ, дыхания и так далее. Если она знакома с биологией, то поймет. Если не знакома - не поймет ничего. Товарищ Вестон прекрасно рисует. Я попрошу его изготовить несколько рисунков по моему указанию. А затем попробуем.
– Думаю, что это объяснение должны давать двое, - сказал Легерье, - я и Янсен. Остальных прошу не присутствовать. Надо учитывать возможность, что Гианэя не поймет, и пощадить ее самолюбие.
Опыт прошел удачно. Гианэя, очевидно, хорошо поняла графический язык биолога. Но ответных жестов гостьи не поняли ни Янсен, ни Легерье. Согласна она лететь на Землю после их объяснения или не согласна?
Чтобы выяснить этот вопрос, перед Гианэей снова положили карту Вестона. Она улыбнулась и повторила тот же плавный жест, который все понимали как «Летим!».
– Мы сделали, что могли, - сказал Легерье.
– Везите ее на Землю. Очевидно, она не боится никакого заражения.
– Похоже, что они знают нашу планету еще лучше, чем мы думали, - заметил Муратов.
– Да, видимо, так!
У Гианэи не было никаких вещей. Она явилась на Гермес, к людям Земли, в чуждый ей мир, одетой так легко, словно находилась не в космосе, а у себя дома. Точно зашла в гости на короткое время, с тем чтобы вскоре вернуться обратно. Это более чем странное обстоятельство не переставало удивлять всех на Гермесе и на Земле. Трудно было даже предположить, что побудило ее на такой поступок. Не могла же она быть одетой таким образом на космическом корабле! Здесь крылась тайна, разгадку которой можно было надеяться получить только впоследствии.
Обращали на себя внимание маленькие, очень изящные «золотые» туфли Гианэи. Они были снабжены магнитными подошвами. Это говорило о том, что обувь, выглядевшая нелепой в космическом полете, была предназначена именно для условий невесомости, то есть для космоса.
Причудливо выглядела эта высокая девушка, вся в «золоте», среди космонавтов, одетых в темные защитные костюмы. Ростом она была выше всех, кроме Муратова. Стройная, с чисто кошачьей ловкостью и гибкостью движений, Гианэя, казалось, не шла, а скользила по полу. Ее необычайно густые волосы с сине-зеленым отливом тяжелой массой спускались ниже пояса, а у затылка были перехвачены пряжкой в форме какого-то листка или ветки растения, неизвестного на Земле. Такие же «листки» прикрывали ее колени, не закрытые коротким платьем.
Воздух обсерватории был нагрет до восемнадцати градусов, но, судя по всему, Гианэе не было холодно. От предложенного ей комбинезона гостья отказалась.
Янсену очень хотелось измерить температуру ее тела, но Гианэя отклонила попытку врача, отклонила резко и, с земной точки зрения, невежливо, оттолкнув его руку с термометром.
Она не позволяла даже притронуться к себе. Рукопожатие, видимо, не было принято на ее родине. Если кто-нибудь при встрече протягивал ей руку, Гианэя делала шаг назад и поднимала руку к плечу открытой ладонью вперед - жест, которым она приветствовала людей при первом знакомстве с ними.
– Это гордость и высокомерие, - говорил Легерье.
– Это обычаи ее родины, - возражал Муратов.
Кто из них был прав, покажет будущее.
Скафандр, в котором Гианэя высадилась со своего звездолета, был тщательно осмотрен. Он был очень легок, из тонкого и гибкого металла голубого цвета. Определить его состав точно можно будет только на Земле, в лаборатории. Шлем кубической формы не имел внутри никаких акустических или радиотехнических устройств. Напротив глаз помещалась прозрачная пластинка, очень узкая, дымчато-серая, пропускавшая мало света. И, что было удивительнее всего, не было никаких резервуаров или баллонов с воздухом. Ни внутри, ни снаружи. Даже при очень осторожном, «экономном» дыхании, почти не двигаясь, в подобном скафандре можно было находиться никак не больше десяти - двенадцати минут.
– Это отчасти объясняет ее нетерпеливый стук, - заметил Вестон.
– Ей грозило удушье. Но как могли решиться выпустить ее из корабля без запаса воздуха?
Новая труднообъяснимая загадка!
– По-моему, - сказал Муратов.
– это доказывает, что они знали о том, что обсерватория населена. Иначе она шла на самоубийство.
– Да, очень темная история, - заметил Легерье.
– Чем больше я об этом думаю, тем вероятнее мне кажется, что Гианэя просто убежала из корабля. Эта версия многое проясняет. В спешке она забыла про запас воздуха.