Гибель Богов - 2. Книга первая. Память пламени
Шрифт:
— Да, мимники — последнее из племён, что служили Основателям до самого конца и даже после него… У меня нет сейчас ответа на этот вопрос, Файат. Однако именно потому нам так важно выяснить целиком и полностью, что же там случилось. Если наличествуют мимники — то почему не нападали на тот же Поколь? Если их там нет — куда делись? Погибли? Истреблены селянами?
— Невозможно. Мы бы знали. И Поколю это обошлось бы очень, очень дорого.
— Согласен, — задумчиво сказал Гойлз. — Что ж, дорогая моя Фай, тем интереснее! Тебе так не кажется?
— Всё бы тебе детские приключения
— Я знаю, дорогая, — в голосе Гента Гойлза прибавилось сарказма. — Первостепенную важность имеет вопрос о казне, не так ли? Равно как и об увеличении поступлений в оную.
— Гент, исследования дороги, сам знаешь. Редкие ингредиенты…
— Ах, Фай, не сыпь мне соль на раны. Уж я-то, поверь, знаю всё о нынешней дороговизне. Но сидеть сиднем, как достопочтенный Мендрокт, я тоже не стану. Тем более когда тут такие дела.
Собеседница Гента Гойлза громко, напоказ, хмыкнула.
— И не надо фыркать, дорогая моя Фай, пожалуйста. Ты, случаем, не держала в руках сделанные этой так называемой Кларой Хюммель-Стайн игрушки? Сможешь их повторить? А? Не слышу ответа!
— Грррр… — только и зарычала в ответ почтенная мэтресса.
— Вот именно. Я тоже не смогу. И никто в Беллеоре не сможет. Равно как и в Имперской академии за морем. А ведь есть ещё и её супруг, достопочтеннейший Аветус Стайн, домохозяин без определённых занятий. Клара хотя бы делает и продаёт игрушки, а чем занят этот тип?.. Поэтому не ворчи, не бурчи и давай лучше спать. Завтра вставать ни свет ни заря.
— Что ж, спокойной ночи, Гент. Но, быть может, следовало бы просто передать это всё Святому Делу?
— Господам, защищающим честь и достоинство Спасителя нашего от поругания? Никогда.
— Ох, Гент, ну я-то на тебя не донесу, можешь быть уверен. Но если ты будешь так болтать и дальше — дойдёт до беды, вот увидишь. Помяни мои слова…
— Спокойной ночи, Фай.
Хлопнула дверь.
Ан-Авагар позволил себе чуть усмехнуться. Воистину, терпение и труд всё перетрут. Теперь он знал даже имя этой чародейки. Знал и имя дракона, само собой, вымышленное, но тем не менее. Знал, что «простые» маги Беллеоры всерьёз озабочены происходящим. Знал, что Святое Дело, стражи Спасителя, вполне могут вмешаться, если, конечно, всё обставить соответствующим образом.
Итак, у него есть время до завтра. И похоже, он нашёл себе неплохого помощника.
В коридорах второго этажа таверны «Золотой Лев» с комнатами для «благородной публики» царили пустота и сумрак. На площадке лестницы неярко коптила масляная лампа, ещё пара светильников кое-как позволяла разглядеть массивные двери с железными петлями. Здесь строили на совесть и на совесть же запирались. Значит, было от кого беречься.
Ан-Авагар безо всяких трудов оказался внутри таверны. Встряхнулся, принимая обычный вид. Запахнулся в плащ, улыбнулся и уверенно постучал в дубовые доски двери. Просто постучал, безо всяких фокусов навроде «вампирского зова». Его противник — опытный чародей, его на мякине не проведёшь. Несмотря на всё презрение Ан-Авагара к ничтожной человеческой расе, иные её чародеи могли причинить известные неприятности.
Особенно когда имеют в своем распоряжении парочку драконов.
— Карнаций? Ты, гуляка? — откликнулся из-за двери голос госпожи Файат Силлери, почтенной мэтрессы магии, члена уважаемой гильдии чародеев Беллеоры. — Я ж тебя отпустила на сегодня?
— Я вернулся, госпожа. — Вампиру не составило труда изменить голос. — Я… хотел бы услужить госпоже.
— Услужить… — она хихикнула. — Знаем мы эти «услужения», ненасытный… Ну, заходи. Я устала. Разомнёшь меня и приготовишь ванну.
Дверь приоткрылась, и Ан-Авагар шагнул внутрь, улыбаясь и показывая сахарно-белые клыки, острые, словно иглы.
Разумеется, мэтресса ничего не заметила. Для её глаз в комнату, низко и униженно кланяясь, вошел Карнаций, «прислужник за всё», давно и не без успеха обеспечивавший своей госпоже не только обычные комфорт с удобствами, но и те маленькие радости, что может подарить одинокой зрелой женщине выносливый в постельных делах мужчина.
Иллюзия долго не продержится, знал Ан-Авагар. Тем более с чародейкой. В его распоряжении было лишь около сотни ударов сердца, и он воспользовался ими со всем опытом прожитых веков — и бесчисленных женщин самых разных рас, с кем ему доводилось делить ложе.
…Глаза её широко раскрылись, но сделать она всё равно ничего не успела до того, как вампир овладел ею. И потом уже не почувствовала, когда в миг самого острого наслаждения Ан-Авагар коснулся клыками её шеи.
…Уже готовясь вылететь в окно, вампир бросил через плечо удовлетворённый взгляд. Никакого беспорядка, никакой крови. Женщина спит, одежда аккуратно сложена. Дверь заперта на засов, как и полагается. Совершенно ничего подозрительного. Правда, и сам Ан-Авагар едва сумел перекинуться — содеянное потребовало всех сил, без остатка.
Ну, ничего. Эх, забиться бы в какую-нибудь нору и проспать трое суток, пока голод не погонит за добычей, но нельзя, нужно сопровождать «ученицу». Вампир усмехнулся. Хорошо, что преображение у людей идёт медленно и не сопровождается таким жутким голодом, как у эльфов. Дело сделано, и у госпожи Клары Хюммель-Стайн, равно как и у её супруга, господина Аветуса Стайна, теперь неизбежно появятся совсем иные заботы, нежели охота за маленьким, бедным и одиноким вампиром, который в общем-то никому не желает вреда. Даже своим жертвам — он ведь убивал их быстро и без мучений.
…И тут он ощутил, что неведомые сущности, следившие за ним в этом мире, им вполне довольны. Знание пришло словно бы из ниоткуда, Ан-Авагар не слышал голосов, но почему-то не сомневался ни на миг — им довольны.
Что ж, если тот, кто сильнее тебя, тобой доволен, порадуйся и ты, ибо вызов необоримой силе бросают только законченные глупцы.
Ан-Авагара глупцом никто бы не назвал. Если те, кто направляет его шаги, делают это втайне, значит, они сами кого-то страшатся. Иначе они просто сказали бы ему, что от него требуется. Если это не сделано — значит, опасаются они, что кто-то другой об этом сможет узнать.