Гибель гигантов
Шрифт:
— А вы возвращайтесь и привезите нам еще воды! — сказал он. — Тогда можно будет заливать огонь без остановки.
— Ладно, — ответил Билли, но не успели они двинуться назад, как его взгляд уловил в огне движение. Сквозь пламя бежал человек, одежда на нем горела. — Господи Боже! — воскликнул Билли. На его глазах бегущий споткнулся и упал.
— Лей на меня! — закричал Билли Джонсу. Не дожидаясь знака, что тот понял, он бросился в туннель. Сзади в спину ударил поток воды. Жар был ужасный. Лицо обожгло, одежда начала тлеть. Он ухватил лежащего под мышки и, пятясь, потянул за
Джон продолжал поливать Билли; его волосы, спина и ноги были мокрые, но спереди он был сухой. Он почувствовал запах собственной обожженной кожи и закричал от боли, но ему удалось не выпустить безвольное тело. Еще секунда — и он выбрался из огня. Он повернулся к Джонсу и тот окатил его спереди. Какое блаженство — почувствовать на лице воду! Было больно, но терпимо.
Джонс окатил водой лежащего. Билли перевернул его и увидел, что это Майкл О’Коннор, сын Пэта. Пэт просил Билли его поискать…
— Господи, смилуйся над Пэтом! — только и сказал Билли. Он нагнулся к Мики и поднял его. Его тело было обмякшим и безжизненным. — Я отнесу его к подъемнику.
— Хорошо, — сказал Джонс, как-то странно глядя на Билли. — Давай, малыш Билли.
Томми пошел с ним. У Билли кружилась голова, но нести Мики он мог. Выйдя в главный туннель, они встретили группу спасателей с пони, запряженным в небольшой состав вагонеток с водой. Должно быть, они с поверхности, — значит, клеть пустили, и теперь спасательными работами будут заниматься как положено, подумал он устало.
Он оказался прав. Как только они дошли до площадки, снова пришла клеть, из нее вышли спасатели в защитной одежде и вытащили вагонетки с водой. Прибывшие разошлись тушить огонь, и в клеть начали заходить раненые и заносить погибших и тех, кто был без сознания.
Когда Папа Пэт отправил клеть, к нему подошел Билли, держа на руках Мики.
Пэт с ужасом взглянул в лицо Билли, качая головой, словно отказывался принять страшное известие.
— Прости, Пэт, — сказал Билли.
Пэт не смотрел на тело.
— Нет, — сказал он. — Не может быть, не может этого быть…
— Пэт, я вытащил его из огня, — сказал Билли. — Но было поздно, понимаешь? Просто было поздно… — и заплакал.
Обед прошел удачно во всех отношениях. Би была в приподнятом настроении: она хотела бы принимать у себя королевскую чету каждую неделю! Ночью Фиц пришел к ней в спальню, и, как он и думал, она была рада. Он остался у нее до самого утра, выскользнув из спальни за несколько секунд до прихода Нины с чаем.
Его беспокоило, что завязавшийся спор мог оказаться слишком острым для королевского обеда, но выяснилось, что волноваться было не о чем. За завтраком король поблагодарил его, сказав: «Интереснейшая была дискуссия, очень познавательная, именно то, что мне нужно». Фиц сиял.
Вспоминая эту беседу после завтрака за сигарой, Фиц вдруг понял, что мысль о войне его не ужасает. Он по привычке говорил о войне как о трагедии, но на самом деле это было бы не так уж и плохо. Война сплотила бы нацию против общего врага, загасив очаги бунта. Забастовки бы прекратились, а болтовня республиканцев выглядела бы непатриотичной. Может быть, и женщины перестали бы требовать право голоса. Короче, он с удивлением обнаружил, что лично ему перспектива войны в ближайшем будущем представляется довольно привлекательной. Война дала бы ему возможность продемонстрировать, какой он необходимый человек, доказать свою смелость, послужить родной стране, сделать хоть что-то в благодарность за богатство и привилегии, которыми его одарила жизнь.
От новостей, пришедших поздним утром из шахты, праздник потускнел. В Эйбрауэн отправился лишь один из гостей, американец Гас Дьюар. Ланч прошел без особого шика, дневные развлечения отменили. Фиц боялся, что король будет им недоволен, хотя сам он никакого отношения к шахте не имел. Он не был ни директором, ни акционером «Кельтских минералов». Он лишь позволял компании добывать уголь на своей земле и с каждой тонны получал свою долю. Поэтому он был уверен, что ни один здравомыслящий человек не сможет обвинить его в произошедшем. И все же дворянство не могло позволить себе демонстративных увеселений, — особенно в присутствии короля и королевы, — когда под землей гибли люди. А это означало, что единственными доступными развлечениями были книги и сигары. Августейшая чета заскучает.
Фиц был раздосадован. Люди все время умирали: гибли в бою солдаты, тонули корабли с моряками, терпели крушение поезда, сгорали дотла гостиницы со спящими постояльцами. Почему надо было случиться этому взрыву именно сейчас, когда у него в гостях король?!
Незадолго до обеда явился мэр Эйбрауэна и председатель правления «Кельтских минералов» Персиваль Джонс. Он пришел дать графу отчет о произошедших событиях, и Фиц осведомился у сэра Алана Тайта, не изъявит ли король желания услышать этот отчет. Король изъявил такое желание, и Фиц воспрял духом: в конце концов, это займет монарха на некоторое время.
Джонса проводили в малую гостиную — мягкие кресла, пальмы в кадках, пианино. Он был в черном фраке — надел его еще утром, собираясь в церковь. Приземистый, напыщенный человечек в двубортном сером жилете, он напоминал важно распушившую перья птицу.
Король был в вечернем костюме.
— Как хорошо, что вы пришли! — сказал он оживленно.
— Ваше величество изволили пожать мне руку в 1911 году, в Кардиффе, на инвеституре принца Уэльского.
— Рад возобновить знакомство, хоть мне и жаль, что это произошло при столь печальных обстоятельствах, — ответил король. — Расскажите, что случилось, — простыми словами, как рассказывали бы своим директорам в клубе за бокалом вина.
Фиц подумал, что сказано хорошо, король выбрал правильный тон, — хоть бокала вина никто Джонсу и не предложил. На самом деле король даже не пригласил его сесть.
— Ваше величество очень добры, — Джонс говорил с кардиффским акцентом, отчего его речь звучала более резко, чем плавный говор жителей равнин. — Когда произошел взрыв, в шахте было двести двадцать человек — меньше, чем обычно, поскольку это особая, воскресная смена.
— Но вам известно точное число? — спросил король.