Гибель Марса
Шрифт:
Для того, чтобы я не потерялся в вентиляционном лабиринте, он привязал меня веревкой за шею и тащил за собой, как собачонку. Кроме толстого комиссарского зада, я ничего не видел, а каким образом мы очутились в хранилище звездолета, даже не заметил.
Хранилище было огромным. В первой комнаты царил настоящий бардак - комиссар явно постарался. Пол был усыпан разноцветными шариками пенонаполнителя и банкнотами крупного номинала. Можно сказать, пещера Алладина. Кроме банкнот, между растерзанными деревянными ящиками, вперемешку с пуками стружки валялись драгоценности,
Комиссар Ё-моё молча потащил меня дальше. Я приготовился увидеть нечто невообразимое, но то ли комиссар успел разгромить только одну кладовку, то ли банально устал, -- в следующей комнате царил идеальный порядок, хотя она тоже была заставлена разнокалиберными ящиками. На столе в центре лежали три черных тубуса и огромная сумка.
– - Ты это сможешь утащить?
– нервно спросил комиссар Ё-моё.
– - Смогу, -- сказал я.
– - А больше сможешь?
– - Смогу, -- беспечно кивнул я.
Честно говоря, мне было все равно. Я не собирался перемещаться дальше каюты номер 12043Б. Не потому что я был таким правильным, а потому что решил не уступать из принципа.
– - Тогда погоди...
– - обрадовался комиссар Ё-моё.
Взглянув на часы, он убежал в соседнее помещение, чтобы вернуться через минуту с еще одним тубусом.
– - Пиросмани...
– - объяснил, видя, что я вопросительно смотрю на него.
– - Чего?
– спросил я.
– - Не чего, а кто, -- поправил он.
– Нико Пиросмани. Примитивист. Девятнадцатый век. Стоит бешенных денег.
– - А...
– - сказал я.
– Понятно. А это?
– я показал на все остальное.
Мне было интересно, что находится в тубусах. Но комиссар Ё-моё расценил мой вопрос по-своему.
– - Не волнуйся, половина твоя!
– - Спасибо...
– - удивился я.
– Очень щедро!
– - А как же по иному!
– воскликнул комиссар Ё-моё.
Врешь! думал я. Так не бывает! Щедроты до Марса, а там -- пуля в лоб и все дела
– - Какие художники здесь обитают?
– - Художники?
– переспросил комиссар Ё-моё.
– Здесь Рубенс. Здесь импрессионисты: Гоген и Винсент Ван Гог. Больше не влезло!
– - А здесь?
– я неловко, как пьяный, дернул сумку за обе ручки.
– - Осторожней!
– воскликнул комиссар Ё-моё.
– Здесь бриллианты на миллиарды. Ё-моё!
– - Понял, -- с дебильной покорностью сказал я.
– Понял, что вы все продумали.
– - Тогда готовься к перемещению!
– одной рукой он ухватился за меня, а другой прижимая к себе тубусы с картинами и огромную сумку.
– - Куда?
– удивился я.
– - Как куда? Домой! Ё-моё!
– - А ребята?
– - С ребятами сложнее, -- признался он и настороженно уставился на меня.
– - Сейчас, -- сказал я.
– Сейчас... только сосредоточусь...
Я притворился, что по-прежнему нахожусь в невменяемом состоянии. На всякий случай даже закатил глаза.
Комиссар Ё-моё тоже закрыл глаза и подождал с полминуты, явно вслушиваясь в свои ощущения, потом дернул меня за рукав и требовательно произнес:
– - Я говорю, поехали!
– - Бе-е-е...
– - я решил идти до конца.
– - Господи! Опять!..
– - испугался комиссар Ё-моё.
Не долго думая, он достал свою заветную фляжку, и я хорошенько приложился.
– - Хватит, -- сказал он, вырывая у меня фляжку, -- хватит, а то напьешься.
Напиться я не мог по определению - слишком мало было алкоголя. Я снова напыжился.
– - Ну?
– дернул меня комиссар Ё-моё.
– В чем дела?
– - Тяжело...
– - пожаловался я.
– - А так?
– он отшвырнул тубы с Ван Гогом и Гогеном.
– - Так легче, -- согласился я и снова напыжился.
Ей богу, в этот раз я не валял дурака. Мне самому хотелось попасть домой, то есть в каюту. Я почему-то все время думал о ней, а не о Марсе. Наверное, поэтому ничего не получалось.
– - Ладно!
– решительно сказал комиссар Ё-моё. Не мучайся, -- он с сожалением посмотрел на сумку, вздохнул, словно расставался с любимой женой, и, не долго думая, спихнул ее со стола.
– Все денег не соберешь!
Сумка действительно оказалась тяжелой. Замок не выдержал, лопнул, и содержимое блестящим потоком высыпалось на полу.
Видать, дело и впрямь было дрянь, раз комиссар так спешил.
– - Поехали!
– топча бриллианты и алмазы, закричал комиссар Ё-моё.
– Поехали!!! Ё-моё!!!
У меня снова ничего не получилось.
– - Ты чего-то, не понимаешь!
– с угрозой в голосе сказал комиссар Ё-моё.
– - Не понимаю, -- согласился я.
– - Ладно, идем!
Прихватив тубус с Нико Пиросмани, он потащил меня в ту комнату, с которой мы начали экскурсию. Точнее - к карете с золочеными колесами.
– - Ничего не трогай, а только смотри!
– и осторожно распахнул тяжелую золоченую дверь.
Я заглянул внутрь. Первое, что бросилось в глаза, были четыре цифры: 17:17.
– - Понял?
– спросил комиссар Ё-моё.
– - Нет, -- признался я, разглядывая огромный металлический цилиндр, помещенный в фирменный ящик.
– - Это бомба!
– сказал комиссар Ё-моё.
– Я думал, что здесь алмазы.
– - А разминировать можно?
– спросил я.
– - Видишь ли, похоже, что нет. Я пока, карету курочил, обнаружил сейсмические датчики. Да и под самой бомбой может быть что-то подложено.