Гибель поэта
Шрифт:
– Конечно, - обрадовался Мухоморин.
– И вам мнение нового человека интересно послушать.
Серый человечек уперся в глаза Зое Платоновне своими черными точками, самым ярким пятном налице, пронзил ее насквозь, рассмотрел изнутри - бывает же такой въедливый взгляд, - решил, что достойна, и щедрым жестом положил перед ней стопку листов, исписанных ровным с завитушками канцелярским почерком. Теперь Зоя была готова к тому, что увидит, она быстро проглядывала строки, не обращая внимания на модернизированные заголовки типа «Песня борцов за гражданские права коренных представителей населения США», под которым скрывалось
– Ну и как вам?
– спросил поэт.
– Впечатление оказывает, а?
– Оказывает, - осторожно сказала Зоя Платоновна, возвращая листы.
– Много написали.
– И я говорю, что много, выпуску меня большой, надо как-то утилизацию проводить. А они мне не хотят газетной страницы пожертвовать.
– Вы уходите?
– спросила Зоя Платоновна.
– Нет еще… - Но тут поэт увидел, что, пользуясь моментом, юный Мухоморин сбежал из комнаты. И даже прихватил с собой портфель.
– Не вернется он, - сказала Зоя Платоновна.
– Я знаю таких молодых людей, у которых не хватает духа сказать человеку «нет».
– А он хотел сказать мне «нет»?
– Серый поэт вышел вслед за Зоей Платоновной в коридор.
– Именно так. Но мне нужное вами поговорить. Вы не возражаете?
– Про мое творчество?
– спросил поэт.
– Про жизнь вообще. Пять минут, не больше.
– Только чтобы не больше, - предупредил поэт.
На улице было прохладно, но дождя с утра не было, поэтому скамейки в сквере просохли, а свежим холодным ветром сдуло влагу с желтых листьев.
– Ну, излагайте, - сказал серый человек.
– Только коротко. У меня дела.
– Знаю, - сказала Зоя Платоновна, - палатку надо открывать. Вдруг снова Леонида Андреева за бесценок принесут…
Крымский-Москвич приоткрыл в изумлении рот. Такого от московской старухи он не ожидал. Ну, может, стихотворной критики ждал или даже предложения взять стихи и напечатать в Москве, в центральном журнале, а почему нет? Стихи хорошие.
– Это какого Леонида Андреева?..
Но Зоя не намеревалась терять инициативу.
– А стихи откуда переписывали? Из альбома, да?
– Из какого альбома?
– А из того, который вам юная дурочка на макулатуру притащила вместе с бабушкиными письмами и Леонидом Андреевым, да еще с альманахом «Северные цветы».
– Откуда ты знаешь?
– Поэт сделал попытку подняться со скамейки и бежать, но Зоя Платоновна была к этому готова и сжала его кисть твердыми пальцами бывшего шофера.
– Сидите, - сказала она.
– И слушайте.
– Ничего не знаю. Альбома не видал.
– Молчать, жулик, - сказала громким шепотом Зоя Платоновна.
– Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что было на самом деле. Вы - безнадежный графоман. Вирши ваши, я имею в виду вирши вашего собственного изготовления, - безнадежны, за несколько лет планомерной осады газеты и снабжения кое-кого книжками по сходной цене вам удалось пробить только один опус… -Два!
– Второго я не углядела. Не важно. И вдруг
– А если прибавилось?
– А вот не прибавилось! Вы не такой уж идиот, чтобы переписывать стихи из книг. Значит, вам в руки попал источник, вернее всего рукописный, такой, что вам показало» безопасным, чтобы из него черпать. Если бы мне вчера случайно не пришлось узнать, как вы купили у той молодой жен шины бабушкин альбом, я бы, наверное, еще долго ломала голову. А теперь ясно. Вы взяли альбом…
– Ничего подобного!
– Ваши глаза вас выдали!
Эта банальная фраза из следовательской литера туры неожиданно оказала эффект: поэт зажмурился и ответил, не размежая век:
– Все равно не сознаюсь.
– Уже сознались. И должна вам сказать, что вы совершили ошибку, которую всегда совершают начинающие преступники. В силу недостаточною знания русской поэзии первой половины девятнадцатого века вы решили, что, если написано от руки, значит, напечатано не было. А в те времена в провинциальные альбомы часто переписывали напечатанные стихотворения. Печатных изданий не хватало. Понимаете, как вы жестоко ошиблись? Ваши творения уже сто пятьдесят лет как включены в хрестоматии!
Поэт все еще сидел с закрытыми глазами. Он кивнул, сдаваясь на милость победителя.
– Были напечатаны… - прошептал он.
– Как попался!
– Странно вы устроены, - сказала Зоя Платоновна. Если печатный текст украли, то это преступление или, скажем…
– Ошибка, - быстро подсказал поэт.
– А если бы ненапечатанные, то тогда можно?
– Можно, - сказал поэт.
– У меня к вам предложение, - сказала Зоя Платоновна.
– В газету вы больше не ходите. И без меня там не сегодня-завтра догадаются. Альбом же вернете хозяевам, вместе с письмами их бабушки.
– Нет, - сказал поэт.
– Я за него по весу заплатил.
– Не сопротивляйтесь, - сказала Зоя Платоновна, поднимаясь со скамейки.
– Вы далеко живете?
Ковать железо надо, пока горячо, поэт мог опомниться.
– Рядом…
– Пошли. Идите, идите, не стесняйтесь. Деньги, заплаченные за макулатуру, вы уже с лихвой возместили. Гонорар за стихи получили?
– Разве это гонорар?
– удивился поэт.
– Это все равно что на общественных началах.
– Не притворяйтесь, - сказала Зоя Платоновна, подталкивая свою жертву.
– Все равно эта сумма значительно превышает расходы на покупку. Учтите, я сейчас не спрашиваю, сколько вы взяли с Сонечки за Андреева и кому продали «Северные цветы»! И не заставляйте меня интересоваться этим всерьез.
Некоторое время они шли молча. Потом Крымский-Москвич немного опомнился и спросил:
– Значит, я вам альбом, а вы его себе возьмете?
– Ничего подобного, - отрезала Зоя Платоновна.
– Мы вместе пойдем к его хозяевам. Вместе и отдадим, С извинениями.
Придумать ответа поэт не успел, потому что они подошли к его дому, двухэтажному сооружению, построенному в тридцатых годах.
– Подожди здесь, - сказал поэт.
– И не подумаю, - ответила Зоя Платоновна.
– Не знаю, каким черным ходом вы убежите.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
