Гибель распределительного мира
Шрифт:
Поезд начал снижать скорость, хоть торможение было не резким, но и его хватило, чтобы Степа качнулся и упал спиной на пол.
Перед глазами все плыло, когда из динамиков, все тот же паршивый голос, произнес: "Рижская".
Раздался уже привычный скрежет открывающихся дверей, Степа вертел головой в надежде, что это спасатели, люди, что за ними пришли. Но двери в его вагоне были закрыты, а за окнами сгущалась тьма.
«А как же звук, я ведь слышал», - пытался он, что-либо понять. До тех пор, пока до его слуха из глубины станции не донеслись звуки
– Слав, ты чего-нибудь видишь? Кто это?
– крикнул Степа, в соседний вагон.
– Не пойму, вроде как я что-то вижу.
В следующий момент раздался оглушительный выстрел, который словно раскат грома эхом разлетелся по станции.
– Слав, ты жив!?
– через эхо выстрела крикнул Степа.
Но в ответ была лишь тишина. С трудом приняв сидячее положение и смотря в меж вагонный проход, через который он прошёл пару минут назад. Степа ждал, что произойдет дальше. Он смотрел, не моргая, но человек перед ним возник так неожиданно, что он подпрыгнул на своей пятой точке.
– Кто вы, что вам надо?
– обратился Степа с дрожью в голосе к незнакомцу, который стоял перед ним и своим видом вызывал у Степы трепет. Высокий настолько, что ему приходилось сильно подгибать ноги, чтобы войти в поезд, но при этом он был далеко не худым, как это часто бывает, а с весьма развитой мускулатурой. На ногах надеты тяжелые армейские ботинки с усиленными металлическими носками, которые дополняли такие же армейские штаны цвета хаки. А вот майка была спортивная, баскетбольная с известной фамилией на спине «Джордан». Но больше Степу пугало огромное устройство у него в руке, чем-то отдаленно напоминавшее револьвер большого калибра.
– Ты Степа?
– спросил он вполне человеческим голосом.
Внутренний голос подсказал Степе не врать, потому он молча кивнул и зажмурил глаза, боясь, что это последнее, что он видит в жизни.
Но выстрела не последовало, вместо него по станции разнесся странный неприятный звук, от которого голова Степы в первый момент чуть не лопнула, зато, спустя несколько секунд, головная боль утихла так же быстро, как и появилась.
– Вижу, что тебе полегчало. Честно, не ожидал, что сработает. Подожди меня тут, мне надо закончить проверку поезда, - незнакомец прошёл мимо Степы, оставив его сидеть на полу.
– Стой! Кто ты, где мы и что, черт возьми, происходит?
– Для тебя будет лучше делать то, что я тебе говорю, - проговорил чужак, не оборачиваясь.
«Кто этот громила?» - думал Степа, смотря ему в спину. Пока не вспомнил о Славе. Вскочив и забежав в первый вагон, он ожидал увидеть труп несчастного. Но к его удивлению в вагоне кроме мирно спящей Оли никого не было. Зато с той стороны, куда ушёл загадочный незнакомец раздался ещё один выстрел.
– Оля, просыпайся. Надо бежать.
Он пытался её растолкать, но все было без толку. Тогда он взял её на руки, и ещё раз посмотрев в сторону, откуда раздался выстрел, выбежал во
Мрак закрытой станции окутал их, сделав всего десять шагов от поезда, сам состав было уже не рассмотреть. Хотя, казалось, в этой темноте, поезд с включенным освещением, должен выделяться, как луна среди ночного неба.
Оля тем временем стала пробуждаться из глубокого сна.
– Оля, проснись, проснись сейчас не время спать!
– Что, что происходит, почему так темно?
Степа аккуратно поставил ее на ноги и взял за руку, чтобы не потерять.
– Мы на Рижской. Долгая история, попробуем здесь выбраться на поверхность.
– Но она же на ремонте?
– Не успела Оля договорить, как ещё один выстрел эхом разлетелся по станции.
Степа чувствовал, как от страха ее рука буквально вцепилась в его ладонь.
– Все будет хорошо, главное не шуметь.
Но сделав пару шагов, он налетел на пустое ведро из-под краски, и дребезжащий звон тут же разлетелся по всей станции. От страха Оля со Степой встали, словно вкопанные, боясь пошевелиться.
Стоило пустому ведру прийти в состояние покоя, а тишине вновь завладеть сводами станции, как где-то в темноте раздались тяжелые шаги. Этого звука хватило, чтобы они, держась за руки, тут же побежали. Их ноги то и дело натыкаясь на всякий строительный мусор, но больше всего они боялись случайно упасть с пирона на рельсы, так как направление, куда они бежали, практически сразу потерялось. Шаги, которые ускорялись, пропорционально их темпу, было все так же отчетливо слышно.
В тот момент, когда дыхание уже начинало их подводить, они на всей скорости в кого-то врезались. Их вес был на много больше, и тот, с кем они столкнулись, отлетел от них, упав на пол.
На секунду повисла тишина, за которой последовали, всхлипывания девочки.
– Господи, это ведь ребенок?
– воскликнула Оля, и отпустив руку Степы, устремилась в темноту на звук плача.
– Оля, нет! Попытался остановить ее Степа, но он уже не ощущал ее присутствия рядом.
Непроглядная темнота, а вместе с ней и страх сковывали его движения, но вместе с тем он ощущал, что нечто в его голове вновь выходит из своего убежища. Это чувство казалось настолько сильным, что он не просто чувствовал, он слышал, как оно говорит:
– Степка, доверься мне, я знаю, что делать.
– Знаю я тебя, Машка чуть не утонула, пока ты мне помогал, - сказал Степа вслух.
«Господи, я что, совсем поехал, разговариваю сам с собой», - он схватился за голову, как будто хотел руками разложить мысли по полкам. Как вдруг из своей же головы услышал отчётливый голос.
– Ты просто еще ничего не понимаешь. Она нам мешала, а наше место именно здесь.
– И поэтому ты заставил меня стоять и смотреть, как она тонет?!
– Степа уже не сдерживался и кричал на всю станцию.