Гиблое дело
Шрифт:
Среди них, держа за руку свою девятилетнюю дочь Мьюринн, стояла и Мэри О’Доннелл. Мьюринн смотрела, как ведомые их соседом Адамом Ратледжем – отцом ее друга Джета – спасатели в полном снаряжении вылезают из ярко-желтого автобуса. Но у ворот Адама и его команду остановил полицейский в сопровождении крепких охранников. У одного даже было ружье. Ветер доносил разгневанные голоса: Адам спорил с полицейским, требуя пропустить спасателей. Лая и скаля на Адама зубы, на поводке бесновалась немецкая овчарка. Полицейский вскинул ружье. Адам поднял обе руки и, сыпля проклятиями, попятился.
Мьюринн стало страшно.
Она
Снег взвихрился и повалил гуще. Температура упала. Постепенно из почерневшей от копоти земли стали выходить горняки, задыхаясь от смрадного аварийного газа, выпущенного руководством в туннели, – предупредительный сигнал срочно покинуть шахту.
Мьюринн и ее мать стояли в сторонке одни, пока вокруг них воссоединялись другие семьи. Несколько женщин разрыдались: их мужья еще не вышли.
Затем по снегу к Мьюринн и ее матери шагнул начальник полиции Сэйв-Харбора Билл Моран. На широкие поля его шляпы густыми хлопьями опускались снежинки. По его глазам Мьюринн поняла: ее папа больше никогда не вернется.
К вечеру шеф Моран осмотрел место происшествия и выяснил, что со склада взрывчатых веществ пропали два мешка со взрывчаткой. Уверенный, что теперь он занимается расследованием массового убийства, Моран связался с региональным отделением ФБР в Анкоридже, и, пока все ждали прибытия следственной группы, вход в рудник Толкин был заблокирован.
Но у весенней бури были свои планы. Она налетела неожиданно и с неистовой силой обрушила на Сэйв-Харбор ураганный ветер, отрезав доступ к отдаленному городку на побережье Аляски. Команда ФБР не могла приземлиться в Сэйв-Харборе целых сорок восемь часов. Вскоре прибыли съемочные телевизионные группы, до отказа забив несколько гостиниц и ресторанов крошечного шахтерского городка. Громкое известие о массовой гибели на севере докатилось даже до телеэкранов к югу от сорок девятой параллели.
Три месяца спустя Мьюринн стояла у больничной койки, и по ее лицу текли слезы. Безутешное горе унесло жизнь ее матери. Мьюринн отвезли домой, где ее затем воспитывал дед, Гас О’Доннелл, ее последний живой родственник.
Кто-то заложил заряд, который убил ее отца, отнял у нее мать и навсегда изменил жизнь Мьюринн.
Полиция так и не нашла того, кто это сделал. Жуткая тайна была глубоко погребена в заброшенных черных туннелях рудника Толкин. А убийца все еще расхаживал на свободе среди жителей городка Сэйв-Харбор.
Глава 1
Двадцать лет спустя
Пилот заложил вираж, и самолет начал крутой спуск к горному амфитеатру между мерцающими ледниковыми пиками, заливу Сэйв-Харбор и одноименному городку – маленькому и изолированному, прильнувшему к изрезанной береговой линии в сотнях миль к западу от Анкориджа. Когда одиннадцать лет назад Мьюринн О’Доннелл сбежала отсюда, эти гранитные горы казались ей преградой для остального мира – каменно-ледяной тюрьмой, из которой
Поплавки гидросамолета хлопнули по поверхности, двигатели замедлились до глухого рокота, и крошечный желтый летательный аппарат сел на взбаламученную до белой пены воду. Пилот вырулил к покачивающемуся на волнах доку.
Она вернулась! Блудная дочь вернулась… на седьмом месяце беременности, чувствуя себя невероятно одинокой.
Мьюринн сжала в ладони крошечный компас из китового уса, висевший на тонкой цепочке у нее на шее. От его тепла тотчас стало легче на душе. Дедушка, Гас О’Доннелл, оставил ей этот маленький компас вместе со всем прочим, что у него было, включая дом в Русалочьей бухте и издательство «Сэйв-Харбор» – его газетный бизнес.
Смерть деда стала для Мьюринн настоящим потрясением.
Когда спустя целых тринадцать дней после того, как впервые объявили, что он пропал без вести, тело Гаса нашли в шахте заброшенного рудника Толкин, Мьюринн была в командировке в отдаленных джунглях Западного Папуа, где выполняла задание журнала «Дикие просторы». С ней смогли связаться лишь две недели назад.
Она пропустила кремацию Гаса и поминальную службу, и обстоятельства его смерти до сих пор не укладывались в ее голове.
Мьюринн сама позвонила судмедэксперту. Он сказал ей, что Гас много лет принимал лекарства от болезни сердца и, когда он спускался в шахту, у него случился сердечный приступ, из-за чего он, по-видимому, упал с лестницы. Мьюринн отказывалась представить себе, как и почему ее эксцентричный дедушка оказался один в шахте, в заброшенной горной выработке. Особенно если у него были проблемы с сердцем.
А еще она не могла смириться с тем, что сырая пасть рудника поглотила жизнь еще одного человека, которого она так любила.
После смерти родителей Мьюринн Гас в одиночку воспитывал ее с девяти лет, и хотя она ни разу не приехала домой, чтобы его навестить, но любила деда как никого на свете. Одна только мысль о том, что в этом мире есть Гас, заставляла ее чувствовать себя частью чего-то большого, частью семьи. Потеряв его, она неким образом утратила корни. Сейчас, чтобы направлять Мьюринн на жизненном пути, у нее был только этот крошечный компас.
Пока гидроплан приближался к пристани, она смотрела в маленький иллюминатор, думая о том, что ничего не изменилось, но при этом изменилось все. И тут внезапно увидела его.
Джета Ратледжа.
Единственного человека, которого старательно избегала последние одиннадцать лет. Именно он был той причиной, по которой она держалась как можно дальше от родного городка.
Он стоял у паромного причала на противоположной стороне гавани – в джинсах и белой футболке; кожа по-летнему смуглая, тело худощавое и сильное. Густые иссиня-черные волосы блестели в лучах закатного солнца.
Мьюринн разволновалась.
Она подалась вперед и прижала ладонь к иллюминатору. Гидроплан развернулся и легонько стукнулся о причал. И, словно ненасытная извращенка, она смотрела, как мужчина, которого она никогда не переставала любить, опустился на корточки, чтобы поговорить с каким-то мальчиком. Мьюринн посмотрела на ребенка – та же копна иссиня-черных волос. Тот же оливковый цвет лица.