«Гибридная война» против России
Шрифт:
Сергей Марков: Секундочку. Это не акция протеста.
Андрей Норкин: Какая разница? Какое это искусство?
Сергей Марков: Сначала они путались, как себя защитить. Сначала это у нас эстетическое такое — панк-молебен. Они же сказали «панк». «Панк» — это термин из искусствоведения, простите меня, такой хулиганский, трешовый.
Николай Троицкий: Bloodhound — это тоже, по-моему, панк?
Сергей Марков: Bloodhound — тоже панк.
Андрей Норкин: У меня был Андрей Макаревич в студии. Я как раз его спрашивал, почему, допустим, в той же самой Великобритании настолько терпимое отношение было всегда к музыкантам, играющим эту музыку. Sex Pistols, например, в их версии «Боже, храни королеву» — это же тихий ужас. Но им там никто «двушечку» не влеплял. Грань тут как проводить? Возвращаясь к депутату Милонову… вот он говорит: к нам они привозят то, что нам претит, нашей ментальности, претит нашему воспитанию. Сейчас мы с вами обязательно будем говорить о гей-пропаганде. А куда деваться? У нас бойкот Олимпиады из-за этого.
Сергей Марков: Знаете, нам действительно как бы претит такое другое искусство. Но искусство — это не только те, кто создаёт, вот эти творцы такие, но это еще, прежде всего, те, кто слушает. У нас же проблема не в том, что эти вот придурки обкуренные из американской группы надругались над российским флагом.
Николай Троицкий: И украинским…
Сергей Марков: И украинским.
Андрей Норкин: Кстати, мне непонятно, почему Украина возбудила уголовное дело по факту истории с российским флагом, а с украинским, на который они помочились в Киеве, — нет. Вот это можете объяснить?
Сергей Марков: Они боятся.
Андрей Норкин: Кого боятся? России боятся? Украина боится России?
Сергей Марков: Они боятся западников.
Андрей Норкин: А зачем они тогда сейчас возбудили дело по поводу российского флага? Они должны были и это проигнорировать.
Сергей Марков: Они запутались там.
Андрей Норкин: У вас все путаются, Сергей Александрович.
Сергей Марков: У них не очень получается, у них сейчас сложная ситуация, надо понять. Так вот я говорю ещё раз. Всё-таки главная проблема — слушатели. Потому что они реагируют на всё это именно таким образом. Слушатели, понимаете, вот их сейчас приучили, вы знаете, вот этот дэнс-бэнс, так сказать….
Андрей Норкин: Нет, что это такое?
Сергей Марков: Это музыка такая. Хаус её называют, клубная еще, и так далее. Фактически музыка является частью наркокультуры. Такую музыку трудно слушать без наркотиков. Трудно под нее танцевать без наркотиков.
Андрей Норкин: Её вообще не слушают, может быть? Танцуют?
Николай Троицкий: Можно и попробовать.
Андрей Норкин: Без наркотиков?
Николай Троицкий: Без наркотиков.
Сергей Марков: Кстати сказать, на форумах, которые я делаю, в том числе и со студентами, у меня такая музыка наркотическая запрещена вообще, официально правилами запрещена музыка, которая является частью наркокультуры. Она, кстати, проплачивается, я думаю, во многом наркомафией. У них завязаны все эти вещи. Наша проблема не в том, что там выступают западники, к нам приезжают. Наша проблема в том, чтобы у нас не было слушателей, которые бы хотели вот это все, чтобы у нас не было людей, которые накачались наркотиками…
Андрей Норкин: Депутат Милонов в этом направлении и работает.
Николай Троицкий: Что же, мы им уши заткнем, что ли?
Сергей Марков: Здесь нужно бороться не с предложением… а со спросом надо бороться. Поэтому если у нас не будет морально разложившихся личностей типа тех, которые приходят на такие концерты, то их не будут просто приглашать.
Николай Троицкий: Куда нам этих морально разложившихся девать? Может, в лагерь вот этот вместо вьетнамцев в Гольяново отправить?
Сергей Марков: Лечить. Сначала от наркомании, потом от морального разложения.
Николай Троицкий: Там же не все наркоманы, необязательно. Есть просто люди без всяких наркотиков. Кстати, Милонов говорит о каких-то чуждых нравах, но, в принципе, все очень просто: никакой артист западный, даже гениальный, не имеет право нарушать наш Уголовный кодекс. У нас там пропаганда наркотиков запрещена, голым на сцену выходить тоже, по-моему…
Андрей Норкин: Я не знаю насчет этого.
Николай Троицкий: И вот это не надо нарушать. А все остальное… Проблема в том, что действительно много какой-то ерунды. Мы низкосортные группы сюда приглашаем. Это я уже не знаю, как решать. Тут боюсь, что невозможно.
Андрей Норкин: Я не думаю, что прямо мы таких каких-то низкосортных людей приглашаем. Мы приглашаем всех. Часто это какие-нибудь старички. Вот когда мы с вами, уважаемые господа, были молодыми, теперь эти старички, нежно любимые, какие-нибудь Uriah Heep или Deep Purple — они не выезжают вообще из России, они тут так и живут.