Гибриды
Шрифт:
— Мне так приятно проводить с вами время, — сказала Бандра.
— Мне тоже нравится общаться с вами, — ответила Мэри.
— Знаете, — сказала Бандра, — среди нас есть такие, кто не одобряет контакт между нашими мирами. Советник Бедрос — помните, мы видели его по визору? — один из них. Но несколько гнилых яблок не портят всего урожая. Он не прав. Он ошибается относительно вашего народа. И вы — тому доказательство.
Мэри снова улыбнулась.
— Спасибо.
Какое-то время Бандра молчала, её взгляд
Мэри почувствовала, как деревенеет у неё позвоночник.
— Бандра…
Бандра опустила взгляд.
— Простите… — тихо сказала она. — Я знаю, что у вас это не принято…
Мэри протянула руку и медленно подняла её голову так, чтобы видеть лицо.
— Нет, — сказала Мэри. — Так не принято. — Она заглянула в её глаза пшеничного цвета. Её сердце бешено колотилось.
Carpe diem.
Мэри наклонилась к ней и, за мгновение до того, как их губы соприкоснулись, сказала:
— У нас делают вот так.
Глава 29
И хотя наши неандертальские родичи вольны присоединиться к нам в этом грандиозном марсианском предприятии, скорее всего весьма немногие из них воспользуются такой возможностью…
Корнелиус Раскин постучал в дверь кабинета.
— Войдите, — ответил из-за двери знакомый женский голос с лёгким пакистанским акцентом.
Корнелиус сделал глубокий вдох и открыл дверь.
— Здравствуйте, Кейсер, — сказал он, входя в кабинет.
Металлический стол профессора Кейсер Ремтуллы стоял под прямым углом к дверям: длинной стороной к стене, коротким левым краем к окну. На ней был тёмно-зелёный пиджак и чёрные брюки.
— Корнелиус! — воскликнула она. — Мы уже начали беспокоиться.
Корнелиус не смог выдавить из себя улыбку, но ответил:
— Благодарю вас.
Однако круглое лицо Кейсер тут же помрачнело.
— Однако вам нужно было предупредить нас, что вы сегодня появитесь. Дэйв Ольсен уже взял ваши вечерние занятия.
Корнелиус слегка качнул головой.
— Всё нормально. Собственно, об этом я и хотел поговорить.
Кейсер сделала то, что делает практически любой университетский преподаватель, когда к нему в кабинет заходит посетитель: она поднялась со своего крутящегося кресла и убрала кипу книг и бумаг со второго — и последнего — имеющегося в кабинете седалища. В данном случае это был простой стул с металлической рамой и оранжевым виниловым сиденьем.
Корнелиус сел, скрестив ноги в лодыжках, и…
Он снова качнул головой: интересно, привыкнет ли он когда-нибудь к этому ощущению. Всю свою жизнь, садясь в такой позе, он ощущал слабое давление на тестикулы — а теперь оно исчезло.
— Итак, чем могу помочь? — спросила Кейсер.
Корнелиус посмотрел ей прямо в лицо: карие глаза, коричневая кожа, каштановые волосы — трио шоколадных оттенков. На вид ей было где-то сорок пять лет — на десять лет больше, чем ему самому. Он видел, как она плакала от боли, как умоляла не мучить её. Он не сожалел об этом; она это заслужила. Однако…
Однако.
— Кейсер, — сказал он, — я бы хотел взять отпуск.
— Преподавателям на сезонном контракте не положен оплачиваемый отпуск, — ответила она.
Корнелиус кивнул.
— Я знаю. Я… — Он отрепетировал этот разговор, но всё равно запнулся, снова подумав, правильный ли подход он избрал. — Вы знаете, что я болел. Доктор сказал, что мне нужен… отдых. Ну, знаете — восстановить силы.
На лице Кейсер возникло выражение обеспокоенности.
— Это что-то серьёзное? Я могу как-то помочь?
Корнелиус покачал головой.
— Нет, всё будет в порядке, я уверен. Но я… я просто не чувствую себя готовым появиться перед студентами.
— Ну, через пару недель будет Роджество. Если вы сможете дотянуть…
— Простите, Кейсер. Я не уверен, что смогу.
Кейсер нахмурилась.
— Вы ведь знаете, что у нас нехватка кадров из-за того, что Мэри Воган ушла.
Корнелиус кивнул, но ничего не сказал.
— Я обязана спросить, — сказала Кейсер. — У нас тут факультет генетики, как-никак. Тут есть масса вещей, от которых можно заболеть, и… в общем, я обязана заботиться о здоровье студентов и сотрудников. Ваши проблемы со здоровьем не связаны с веществами или образцами, с которыми вы работали здесь?
Корнелиус снова покачал головой.
— Нет. Нет, ничего такого. — Он глубоко вздохнул. — Просто я не могу здесь находиться.
— Почему?
— Потому что… — Если бы он заговорил об этом несколько недель назад, его бы хватил удар, но сейчас…
Он слегка двинул плечами.
— Потому что вы победили.
Брови Кейсер съехались над переносицей.
— Простите?
— Вы победили. Ваша система — она победила. Я разбит.
— Какая система?
— Ой, да ладно! Система найма персонала, система продвижения по службе, система бессрочных контрактов. В ней нет места для белого мужчины.
Кейсер, по-видимому, не могла смотреть ему в глаза.
— Это очень болезненная тема для нашего университета, — сказала Кейсер. — Для всехуниверситетов. Но вы ведь знаете, что несмотря на присутствие в штате меня и других женщин факультет генетики всё равно сильно не дотягивает предписанного университетом процента женщин среди сотрудников c постоянными должностями.