Гибриды
Шрифт:
— Я просто хочу помочь, — сказала Мэри. — Вы мне не безразличны.
— Если хотите помочь, то забудьте, что когда-либо видели меня в таком виде.
— Но…
— Вы должны пообещать! Поклянитесь.
— Но почему, Бандра? Вы не можете позволить этому продолжаться.
— Я должнапозволить этому продолжаться! — Она сжала свои огромные кулаки и закрыла глаза. — Я должна.
— Почему? Ради Бога, Бандра…
— Ваш глупый Бог здесь не при чём, — сказала Бандра. — Здесь
— Каких реальных вещах?
Бандра снова отвела взгляд, глубоко вдохнула, потом выдохнула.
— О наших законах, — сказала она, наконец.
— В каком смысле? Разве за такое не положено наказание?
— О, да, — сказала Бандра с горечью в голосе. — Ещё как положено.
— Что тогда?
— Вы ведь знаете, какие у нас наказания? — спросила Бандра. — Вы же знакомы с историей Понтера Боддета. Какое наказание грозило его партнёру Адекору, когда его несправедливо обвинили в убийстве Понтера?
— Его могли стерилизовать, — ответила Мэри. — Но Адекор этого не заслуживал, ведь он ничего не совершал. Но Гарб…
— По-вашему, мне интересно, что станет с ним? — сказала Бандра. — Но стерилизуют не только Гарба. Склонность к насилию нельзя терпеть в генетическом пуле. Стерилизуют всех, у кого хотя бы половина генов общая с ним.
— Господи Иисусе! — сдавленно воскликнула Мэри. — Ваши дочери…
— Именно! Скоро должны зачать поколение 149. Моя Хапнар забеременеет вторым ребёнком, у Дрэнны будет первый. Но если я сообщу о Гарбе…
Мэри чувствовала себя так, будто её пнули в живот. Если Бандра сообщит о Гарбе, её дочерей стерилизуют, так же, как всех братьев и сестёр Гарба и его родителей, если они ещё живы… хотя, возможно, его мать пощадят, поскольку у неё уже наверняка была менопауза.
— Я не думала, что неандертальские мужчины могу быть такими, — сказала она. — Бандра, я так вам сочувствую.
Бандра едва заметно пожала своими массивными плечами.
— Я несу это бремя уже давно. Я привыкла. И…
— Что?
— И я думала, что всё закончилось. Он не бил меня с тех пор, как ушла моя партнёрша. Но…
— Они никогда не прекращают, — сказала Мэри. — Не насовсем. — Во рту у неё появился кислый привкус. — Дожно быть что-то, что вы могли бы с этим сделать. — Она помолчала. — Вы ведь можете защищаться. Это должно быть законно. Вы могли бы…
— Что?
Мэри смотрела в устланный мхом пол.
— Неандерталец может убить другого неандертальца одним хорошо нацеленным ударом.
— В самом деле! — сказала Бандра. — В самом деле. Так что, как видите, он, должно быть, любит меня — будь это не так, я была бы мертва.
— Если б любил — не бил бы, — сказала Мэри, — но ударить в ответ — и посильнее — возможно, это единственное, что вам остаётся.
— Я не могу, — сказала Бандра. — Если решат, что у меня не было необходимости его убивать, обвинение в насилии будет выдвинуто против меня, и опять пострадают мои дочери, потому что у них половина и моих генов тоже.
— Проклятая уловка-22, — сказала Мэри. Она посмотрела на Бандру. — Вы знаете эту поговорку?
Бандра кивнула.
— Ситуация, из которой нет выхода. Но вы не правы. Выход есть. Рано или поздно один из нас умрёт. До тех пор… — она подняла руки, разжала кулаки и повернула их ладонями вверх в жесте бессилия.
— Но почему вы с ним просто не разведётесь? Я так понимаю, у вас это легко.
— В процессуальном плане да, но люди всё равно удивляются и сплетничают. Если я разорву союз с Гарбом, люди начнут интересоваться причинами. Правда может всплыть на поверхность, и мои дочери опять окажутся в опасности. — Она покачала головой. — Нет, мой способ лучше.
Мэри наклонилась к Бандре и обняла её, прижала к себе и погладила её рыжевато-серебристые волосы.
Глава 27
Пришло время, мои дорогие хомо сапиенсы, отправиться на Марс…
Для него это, должно быть, до ужаса унизительно, — думал Понтер Боддет, наслаждаясь каждым тактом испытываемого Советником Бедросом дискомфорта.
В конце концов, это Бедрос приказал ему и послу Тукане Прат вернуться из Мэриного мира для того, чтобы можно было закрыть межмировой портал. Но мало того, что Понтер отказался подчиниться: Тукана Прат убедила десятерых видных неандертальцев, включая самого Лонвеса Троба, отправиться в иную реальность.
И теперь Бедросу приходится приветствовать официальную делегацию мира глексенов. Понтер лично наблюдал за процессом в вычислительной камере, когда делегаты проходили по деркеровой трубе: было бы весьма неловко, если бы человека, выполняющего функции отсутствующего у неуживчивых глексенов мирового лидера в результате случайного отключения портала разрубило бы надвое.
Сам Бедрос не спускался сегодня в глубины Дебральской никелевой шахты. Он остался на поверхности ожидать, пока глексенский «всеобщий писарь» и другие делегаты Объединённых Наций поднимутся к нему.
Что они и сделали буквально несколько мгновений назад. Потребовалось два рейса цилиндрического шахтного подъёмника, чтобы их перевести, но теперь все они были наверху. Разумеется, здесь же были и четверо облачённых в серебряное эксгибиционистов, позволяющих широкой общественности следить за происходящим. Темнокожий лидер Объединённых Наций вышел из здания шахты первым; за ним последовал Понтер, потом три мужчины и две женщины с более светлой кожей и Джок Кригер, самый высокий из делегатов.