Гидра
Шрифт:
– Вход разрешен.
Компьютерный голос известил одобрил пропуск и мы прошли внутрь.
Здесь оказалось теплее чем у нас. Система контроля температуры работала круглые сутки и мгновенно реагировала на все колебания. Любые изменения на открытом воздухе тут же корректировали работу основной системы, которая подстраивалась под полученные данные и увеличивала, либо уменьшала температуру воздуха в корпусе.
– Лестница направо.
– Ты не пользуешься лифтом?
– спросил я.
– Нет. Лень ни к чему хорошему никогда не приводит.
Несколько лестничных маршей были преодолены очень быстро. Ее уверенный шаг и аккуратные движения, напоминали мне походку животного, ищущего себе жертву для очередной атаки.
Коридор напоминал длинную кишку. Узкий проход, где едва могли разминуться два человека, был протяженностью почти в пятьдесят метров. С обеих сторон находились дверные проемы. Безымянные, не имевшие никаких обозначений, они словно сливались с такими же бледными стенами, скрывая истинное значение той или иной комнаты.
– Мы пришли.
Кель остановилась возле непримечательной и проведя рукой по небольшой металлической полоске своим большим пальцев, шагнула сквозь открывшийся проем.
Я последовал за ней.
– Красиво - вырвалось у меня из легких.
Обстановка была не такой, какой я привык видеть свои апартаменты.
– Тебе нравится?
– Да, очень.
Почувствовав движение внутри помещения, автономная система включила свет. Лампы, находившиеся под самым потолком, засветились, открыв глазам очень красивое зрелище.
Хорошая мебель стояла повсюду. Кресла, обитые каким-то удивительным материалом, стояли возле ее стола и буквально приглашали сесть на них и почувствовать весь уют этого места. Книги, они были повсюду. На полках трех огромных шкафов, стоявших вдоль стен и закрывавших своими телами почти весь периметр, на столе и даже на кровати, что находилась в самом углу под огромным окном.
Толстые, как кирпичи, их число, только при беглом взгляде, перевалило за сотню. Она читала всегда и везде, это было ее пристрастие с которым она ничего не могла поделать.
И приятный запах. Он витал здесь даже несмотря на функционировавшую систему контроля воздуха.
Я искал источник этого запаха, но к своему сожалению, исследовав буквально каждый сантиметр, так и не смог его найти.
– Откуда это? Запах. Я не вижу цветов.
Она улыбнулась.
– Ах это. Цветов нет, нельзя по правилам, но я нашла выход из положения.
– И какой же?
– Смесь нескольких эфирных масел. Я прочитала о них в одной из книг, полученных мною во время пребывания на перевалочной станции Кульвик, прежде чем попасть сюда. При смешивании жидкость становится такой тягучей, что испарение замедляется в несколько десятков раз даже при очень высоких температурах, однако аромат, источаемый такой смесью, очень приятен, не резок и почти не выветривается системой воздухоконтроля.
Кель подошла ближе к своему столу и подняла в руке маленьких флакон с бледно-золотистой жидкостью.
– Это оно?
– Да.
– Так мало?
– Этого хватит еще на несколько месяцев. Может даже больше.
Пройдя немного дальше вглубь, я скинул свою верхнюю одежду и подошел к женщине. Она стояла спиной ко мне и все еще рассматривала этот маленький флакон. Покачивая его из стороны в сторону, она заставляла тягучую жидкость лениво перекатываться с одной стенки на другую, оставляя на поверхности сосуда блестящий след. Как мед, ее золотистый цвет играл странными красками в падающих лучах лапового света и приковывал взгляд к себе одним лишь видом.
– Красиво, но ты хотела что-то показать мне.
Она отложила в сторону стеклянный флакон и повернулась ко мне.
– Да, одну секунду. Это может показаться тебе странным, но мне нужно тебе это показать.
Кель открыла свой портативный компьютер и вызвала виртуальное изображение старых фотографий. Вспыхнув ярким светом, несколько десятков отредактированных фото появились в воздухе.
– Что это? Твой личный архив?
– Что-то вроде. Осталось еще со времен моего поступления в воспитанники Шелвера. Узнаешь себя.
Он подняла руку и, дернув по изображению, заставила несколько фотографий перелистнуться как книжные страницы. Остановив на нужной, она указала на молодого парня в короткой куртке, стоявшего возле молодой Кель у входа в учебное здание.
– Я уже и забыл про них. Это ведь так давно было.
– Да, много воды утекло с того времени.
– Но зачем ты все это показываешь мне?
– Память, Рик. Мне кажется, что я начиная забываться. Последние несколько дней я стала замечать за собой странное явление. Не могу вспомнить очень важные моменты своей жизни. Вчера едва смогла вспомнить фамилию своего инструктора на занятиях по физподготовке.
– Но это было так давно. Не удивительно, что имена начинают стираться из твоей памяти.
Однако женщина все отрицала.
– Нет, здесь другая ситуация. Раньше я помнила все. Даты, имена, клички домашних животных всех учившихся девушек на тот момент. Феноменальная память. А недавно все будто поменялось.
Женщина замолчала. Она словно пыталась собраться с мыслями, но в этот самый важный момент, они никак не хотели приходить ей на помощь.
– Тому есть какая-то причина? Может старая травма дает о себе знать?
– Нет, ничего такого не было в моей жизни. Есть, конечно, одно предположение, но боюсь ты сочтешь меня сумасшедшей.
Я подошел к ней еще ближе и повернул к себе. Ее глаза были опущены вниз, а прядь волос, вырвавшись из-под контроля металлической заколки, упала прямо на лоб. Длинная, сантиметров тридцать, она закрыла обзор глазам и ни в какую не хотела возвращаться обратно в аккуратно смотанный клубок.
– Меня уже мало что может удивить, Кель. Можешь говорить.
– Нет, в другой раз.