Гиены в средней полосе
Шрифт:
– Хера ты резкая, а мы помочь тебе вроде как хотели. Больше не хотим, - перебил я ее, набравшую воздуха для новой отповеди. Мазнув на прощанье взглядом по выпуклостям на куртке, воткнул первую передачу, и опять дикий лязг заставил меня поморщиться. Да, техника.... Удаляясь с места неудавшегося тарана под доносившийся вслед пожелания счастливого пути, я не удержался, и все-таки бросил взгляд в зеркало, хороша таки, чертовка. И ничего не рассмотрел, зеркала по исполнению не лучше руля, маленькие, да еще вибрация такая, что не симпатичных девушек разглядывать, а интуитивно определять, что там происходит.
– Случай, а почему
– повернулся я опять к сержанту.
– Да она с отцом живет, мать здесь никто не видел, - и, увидев по моему взгляду невысказанный вопрос, продолжил - да не, вроде не померла мать, просто не воспитывает ее, и живут отдельно.
– А что вам сюда в пе..., - хотел сказать в пердь, вовремя опомнился, и после паузы, продолжил, - а что вам сюда на район аж из Москвы прислали?
Между тем я въехал в пологий правый поворот под горочку, и слева открылась площадь. Посередине на постаменте стоял Ленин, и рукой показывал на трехэтажное здание городской администрации, даже с колоннами. Наверно дореволюционный особняк еще. За спиной Ленина, у миниатюрного скверика находилась ментовка, эти здания везде узнаваемы, даже если деревянные, как это. Справа и слева от Ленина вдоль площади стояли двухэтажные кирпичные дома, первые этажи которых были заняты магазинами полностью, а вот на вторых точно жили, на нескольких всего балконах белье сушилось, набиралось морозной свежести.
– Красная площадь наша. Красная, потому что заборчик вокруг Ленина красным покрашен, так и пошло. Вон, к отделу давай прямо. А из Москвы прислали, потому что здесь рядом завод собрались строить, чухонцы притом. Городок им уже строят для их специалистов, рядом с тем местом, где завод будет, коттеджи сказка, даже несколько их уже заселилось. То ли греки, то ли турки, чернота вообщем, по-русски ни гугу, на своем балакают. Вот здесь тормози. Ну что, пошли, дезертир?
– это уже обернувшись назад, где хлопал глазами Гомов. А я уж и забыл про него грешным делом.
Вывалились из машины, и зашли через высокие двойные двери в отделение, напустив холодного воздуха. Тут, судя по запаху дыма, топилась печка. Большое и широкое помещение, справа стойка дежурного, за ним зарешеченные окна, с надписью "дежурная часть" красной краской. Света не было, за стойкой, огороженной полукругом решеткой, сидел капитан, освещенный светом двух свечек.
– Серега, принимай. Только не прессуйте его, и так парню досталось, - обратился к дежурному Артем, и отвернулся, провожаемый благодарным взглядом солдатика. У себя Митрич?
– Не, они в управе на совещании. Про Амельченко, правда?
– ...Не, пошутил, - после недолгой паузы посмотрел на того Артем. Ничего он не сказал, к нему мне сразу или рапорт писать?
– А он не знает еще, у них там с утра посиделки, - махнул только рукой в сторону администрации капитан, - просто часа два назад заскочил, дал указание всех срочно возвращать сюда. Я сунулся ему доложить, так меня послали оттуда, слово сказать не дали. К Зайке пошел, он сказал сюда тебе возвращаться.
– А Зайка тут?
– Не, к ним вызвали, и укатил куда-то сразу. Садись чай попей пока.
Мысль про чай показалось мне дельной, еще и бутербродов бы пару. Даже кто такая зайка, меня заинтересовало меньше перспективы пожрать хоть что-нибудь.
– Да какой в жопу чай, у меня Саня в машине лежит, и еще три трупа на хуторе оставили, - нервно ответил Тема.
Тут дверь широко распахнулась, и в помещении сразу стало тесно. Первым ввалился крепкий мужик лет пятидесяти, почему то я сразу понял, что это тот самый Митрич и есть, следом за ним шел эмчээсник, такого же возраста, но пошире и пониже, еще один мент пожилой в бушлате.
– Ну-ка ну-ка, Артемон! Что за трупы?
– уловивший последние слова Митрич обратился к сержанту.
Я пригляделся к погонам седого - две большие звезды, это вроде подполковник. Ну да, одна майор, две - два майора. У лейтенанта тоже две, но звезды поменьше. Два микро майора, - это у меня ассоциации прут от радости, что я живой остался. Не отпустило еще.
– Амельченко в машине, и на хуторе, на перекрестке, - между тем докладывал сержант, - хозяин, Иваныч, и дочь его с мужем.
– Твою ж мать, - как гвоздь заколотил в наступившей тишине Митрич. Это как?
– Ехали из Стрижей, встретили Александра, легкий кивок в мою сторону. Он с за помощью поезда идет, который с рельс сошел. Сказал, что видел кровь на земле под снегом у магазина, мы поехали проверить. На хуторе обнаружили труп Иваныча, за гаражом. Зашли в дом, там дочка его, Танька, изнасилованная. Холодная, тоже. Дальше пошли, и в темноте на нас выскочил муж ее бешеный, сразу же Амельченко в живот засадил из двустволки, в меня не попал. Повалил, руку сломал походу, - даже чуть приподнял правой рукой левую Артем. Если б не Саня, - теперь кивок в мою сторону, и меня б завалил. Этот короче Коля, теперь тоже холодный. В доме еще нашли солдата спящего, привезли, в стакан его Серега посадил только вот. Дезертир, вчера утром дернул из караула, говорит дернул потому, что отпетушить обещали. Судя по его словам, встретился с Иванычем вечером накануне, тот его пожалел, к себе позвал, обещал помочь, как раз к вам и хотел идти. Типа стакан хлопнул, и отрубился. Кроме него на хуторе еще двое были, пили они с Колей этим, крепко пили, как дезертир этот говорит. Лично я думаю они там и накуролесили, и деда завалили, и Таньку, того... завалили, - при этих словах выражение лица у сержанта было каменное. Там нелюди, Митрич. Они ..., - он просто махнул рукой, не найдя слов, и закончил, - связался по рации, доложил, получил указание возвращаться.
– Так, - в течении недолгой паузы в скудном свете свеч было видно как у седого играют желваки. Левшин!
– Да!
– вскинулся дежурный капитан.
– Стой. Артем, не понял, почему у магазина то кровь была?
– Кровь не у магазина, а у будки телефонной. Деда скорее всего, там где мы его нашли, крови совсем не было. Его пером порезали в бочину, легкое пробили, крови много должно быть. Я думаю, он до телефона доковылял, а там и вырубился, не работает же. Или там его порезали.
– Понял. Левшин!
– Да!
– вновь вскинулся капитан.
– Дезертира этого срочно в работу, показания снять, вытрясти все что знает. Семенова найди, пусть он занимается. Но первым делом пусть... так, не работает ни хера жеж.... Первым делом пусть ориентировку на этих двоих делает, до всех довести. Это срочно. Так, стой, - остановил он дернувшегося было капитана. Хотя нет, иди.
Затюканный Левшин наконец таки убежал.
– Так, - тут взгляд Митрича уперся в меня. Он быстрым шагом прошел ко мне, и протянул руку. Рукопожатие было сухим и крепким.