Гильдия убийц
Шрифт:
— Думаю, ты ищешь меня.
Лонерин вздрогнул и тут же обернулся. За его спиной стоял Идо.
— Я…
— А я гулял. Я столько времени за свою жизнь провел под землей, что в этом проклятом дворце не могу дышать.
Он прошел вперед и отворил перед Лонерином дверь.
— Заходи. Я ждал, что придешь именно ты.
Комната была довольно чистой. Идо устроился за столом и жестом предложил Лонерину сесть.
— Ты пришел, чтобы предложить себя в качестве разведчика?
Лонерин кивнул:
— Я знаю Гильдию лучше, чем кто-нибудь другой.
Идо насторожился, положил локти на стол и подался вперед.
— Я чувствовал это. Расскажи мне все.
— Я знал одного просителя. Знаю, как это происходит. И я знаю храм. Хорошо. Я много раз там был.
— Зачем?
Лонерин смутился:
— Из-за просителя, которого я знал… Вот… он приводил меня с собой, пока его не забрали.
— Значит, просители умирают?
— Да.
— Как ты узнал об этом?
Лонерин какое-то время молчал, потом заговорил:
— Там есть общая могила… неподалеку от храма… там… тела… через какое-то время… это бывает по-разному…
Идо прислонился к спинке стула.
— Почему ты хочешь пойти туда?
— Чтобы быть полезным! Я до сих пор мало что сделал, а…
— Кто был тот проситель, которого ты знал? — неожиданно спросил Идо.
Лонерин вздрогнул.
— Моя мать, — прошептал он.
Идо встал и подошел к камину.
— Ты не кажешься мне самым подходящим для этого задания.
Лонерин обратился к Идо:
— Почему?
— Потому, что твоя мать умерла из-за Гильдии.
— Это не имеет никакого значения!
— Думаешь? А мне так не кажется. Тут не нужны ни жертва, ни мститель.
— Нет, я не…
Идо посмотрел на него с улыбкой:
— Послушай… Лонерин, ты молод, ты полон безумных мыслей о героизме, тем более что они связаны с этим несчастьем с твоей матерью. Но умирать не стоит.
Лонерин опустил голову.
— Да, все это связано с моей матерью, иначе и быть не может, но все совсем не так, как вы думаете. Действительно, во мне живет желание мести, но я пытаюсь его побороть, и так всегда, с тех пор, как это случилось. Я на самом деле выбрал путь мага, пошел на службу к учителю Фольвару и в Совет. Но теперь я думаю, что могу сделать больше, и то, что было страшным событием моей жизни, перерастет в нечто полезное. Я видел свою мать в том храме, я видел людей, уводивших ее оттуда, видел, как все происходило, и повторю это. Может быть, на это способны и другие, если я им объясню, но почему бы не использовать именно меня? Кто может действовать лучше человека, все видевшего своими глазами?
Идо снова улыбнулся:
— Ты напоминаешь мне былые прекрасные времена… Прошлое… людей, которых я любил…
Лонерин решил не отступать:
— Дайте мне возможность…
Идо вздохнул:
— Завтра пойдем в Совет. Не думаю, что там будут возражать, но попытайся быть таким же убедительным, как был со мной. — И Идо подмигнул.
Лонерин пришел. Он повторил перед Советом то, что сказал Идо, его учитель смотрел на него загадочным взглядом.
Когда Лонерин сел, Дафне некоторое время разглядывала его.
— Фольвар, что ты об этом думаешь? — спросила она, наконец.
Слабый голос старика звучал до странности твердо.
— Он уже стал магом, и у него хорошие магические способности. Кроме того, он много работает на Союз Воды, помогает мне и выполняет разные задания. Он вступал в контакт с Гильдией, а это многого стоит, к тому же он вполне решительный молодой человек. Я ничего не имею против этого выбора и испытываю к нему большое доверие.
Лонерин улыбнулся, а учитель печально сел на свое место.
— А ты, Идо?
Идо погладил бороду рукой.
— Думаю, что он сможет, учитывая его знакомство с Гильдией и те причины, которые им движут, а я нахожу их весьма возвышенными. Остается только надеяться, что его затея удастся и он вернется к нам живым.
— Хорошо, Лонерин, — медленно заговорила Дафне, — иди и дай Совету время освободить тебя от твоих обязанностей.
Лонерин вышел, закрыв за собой дверь. Перед ним стояла целая толпа, а в первых рядах — Теана.
— Это правда?
Она была взволнована, руки сложены на груди, в глазах стояли слезы.
Лонерин не знал, что и сказать. Они многое пережили вместе за годы обучения, и, может быть, Теана считала, что их связывает нечто большее, чем просто дружба. Но он ничего ей не сказал, только ласково обнял ее за плечи и отвел в сторону.
— Да, — прошептал он.
Теана заплакала:
— Как ты мог… и почему ты мне ничего не сказал? Почему?
Лонерин почувствовал комок в горле.
— Я…
— Ты подумал, что можешь не вернуться? Ты хоть задумался об этом? О том, что ты ненавидишь это место? Ты все хорошо обдумал?
— Ненависть тут ни при чем…
— А обо мне ты подумал? Ах, Лонерин…
Она, всхлипывая, прильнула к его груди. Лонерин никогда не видел ее плачущей. Она тихо рыдала, уткнувшись в его тунику.
«Это — боль, эту боль испытывал и я много лет».
Он нежно погладил ее по голове, поцеловал ее волосы, но она, казалось, не могла успокоиться.