Гильдия Злодеев. Том 5
Шрифт:
— Уга. То есть ага.
Директор делает губами «пр-пр-пр-пр».
— В чём подвох? Что ты хочешь взамен? Знай, что в академии уже есть два пространственных артефакта, так что значимость твоего подарка чуть ниже, чем ты думаешь.
— Сущую мелочь. Очевидно, что вы отказали бы мне в проведении экзаменов. Теперь вы согласитесь. Мало того, если я сдам их на отлично — дадите мне профессорскую должность.
Ну что я могу сказать. Тру-ла-ла. Пойду-ка я лучше поковыряюсь в мозгах Кости. Попробую залезть чуть поглубже…
Директор запихивает палец в ухо дальше, чем позволяет физиология живого существа. Ух, так и кажется, что сейчас кончик пальца покажется из второго уха.
— И зачем тебе это? С твоими способностями не мелковаты ли амбиции, хи-хи…
— Секрет, директор.
— А если я откажусь? Если я правильно всё понимаю, то у тебя же есть не только пряник?
— А? Нет, что вы, я только по пряникам.
— Тогда я отказываюсь. Сделке не бывать, хи-хи…
— О, забыл кое-что. Как вы знаете, пространственные артефакты созданы из камней Первозданного. А камень Первозданного, по сути, всего лишь накопитель эфира. А любой накопитель эфира можно сделать нестабильным…
— Хи-хи… Понимаю…
— Ага. Скоро штаны Билли-младшего очень ярко вспыхнут. Зад запылает не только у него. На карнавале случится маленький переполох. Интересно, сколько будет жертв среди очень важных особ и как Академия Эфира разгребёт последствия? Ах, репутация — страшная вещь… После такого не удивлюсь, если магические академии начнут расти по всему миру, как грибы. Монополии придёт конец. Ой, директор, ну хватит. Перестаньте переговариваться со своими собачатами, я прекрасно чувствую эфирные колебания и знаю, как работает удалённая телепатия. Они не успеют разобраться в механизме моей филигранной работы. Кстати, по моим расчётам мы дошли до нужного момента и жопа случится через… две минуты тринадцать секунд…
Директор вытаскивает из уха окровавленный палец, и я первый раз замечаю на его лице очень… ОЧЕНЬ серьёзное выражение.
— Если это и правда произойдёт, то ты не выйдешь живым из моего кабинета!
Директор на глазах разбухает, увеличиваясь в размерах. Эфир килотоннами распространяется по округе, воздух электризуется, а стол начинает обугливаться. И сейчас это не иллюзия.
Тру-ла-ла! Тру, мать твою, ла!!!
Встаю, сую руки в карманы.
Тру-ла-ла!
«Вот любите же вы, смертные, махать кулаками. Сидели, разговаривали, нет, надо испортить всё веселье. Мастер, вы тут?»
«Нету меня. Иди к чёрту, Костя».
«Да я не против, но он не хочет меня видеть. Обиделся».
Становится совсем всё хреново. Жар, холод. Кожа краснеет, волосы на голове начинают подгорать, пахнет палёным.
«Не, так он ваше тельце попортит. По ходу карлик чувство реальности потерял. Мастер, тут это… Форс-мажор. Нас берут, как вы выражаетесь, на понт. Проверяют на этот раз на полном серьёзе. Задели мы душевные струны лилипута».
«Не мы, а ты».
«Вот как достижения — так мы, а как сложности — так я. Несправедливо, однако. Так что мне делать? Либо вы сейчас… эм… малость покалечитесь, либо я буду защищаться».
«А ты не предсказал такого исхода?! Защищайся, засранец! Но только защищайся!»
«Так я слабенький в вашем тельце. Особо-то и не развернуться».
«У меня одежда горит! Делай уже что-нибудь!»
Костя пожимает моими плечами, не обращая внимания на то, что на коже уже вскакивают волдыри.
«Так, подумаем, на что способно это хрупкое тельце…»
Наконец-то. Я вижу всё, что делает Костя. Вижу, как он перенаправляет по телу эфир, вижу хитрые плетения, совсем не похожие на то, что я знал о сотворении магии раньше. Всё иначе, по-другому. Он обходит ограничения, творит то, о чём догадаться самостоятельно было бы невозможно… Его магия — совершенно иной уровень.
«Так, мастер, дайте подумать… Какой бы круг выбрать… Третий, может? Нет… пупок развяжется. Четвёртый сойдёт. Обитель? Так…»
Костя неожиданно перестаёт думать. Миллионы его мыслей затихают. Но я отчётливо чувствую его… грусть? Впрочем, она сразу же проходит — и всё становится как обычно.
«Да, кое-что подойдёт. Мастер, вы знали, что элементализм — это ущербное направление настоящей магии? Урезанное, деградированное. Ну так что, удивим это недоразумение? Так сказать, в память о настоящих вампирах. Хе-хе, давно этот мир не слышал подобного…»
— Круг четвёртый…
Голос Кости не похож ни на мой, ни на его. От него сквозит таким почти физическим холодом, что даже огненные всполохи директора уменьшаются в размерах. А ведь Костя ещё ничего не сделал.
— Техника обители бледной зимы.
Эхо голоса Кости разносится во все стороны, хотя это невозможно в тесном, забитом мебелью пространстве.
Директор теряет всю свою былую уверенность, отступает на шаг.
— Стой! Хи-хи…
Поздно. На этот раз тихий голос Кости разит в самую душу:
— Явление хлада.
Вспышка! Скрежет! Холод!
Весь кабинет вместе с директором покрывается морозной коркой, сверкающей первозданной белизной.
Я будто оказался в доисторической пещере Антарктиды, промёрзшей с эпохи начала существования мира. Все звуки поглощены холодом. Все тени в испуге разбежались, а воздух стал чище, пробираясь не только в лёгкие, но в саму суть бренного тела. Единственное, что ещё намекает о реальности происходящего, — тёплый пар, выходящий изо рта.
А вот директор…
Директор с безумным, но всё же похожим на улыбку оскалом превратился в ледяную статую. Лёд, покрывающий его, настолько прозрачен, что его едва заметно.
Все защитные артефакты директора, все его таланты, весь опыт и расовые умения демонов — всё оказалось бесполезным. За одну секунду один из самых величайших живых существ Варгона превратился в замороженный кусок мяса.
Последствия этого поступка я не могу предсказать. Не знаю, настолько гениален и божественен Костя, но я не вижу, как он выберется из этой ситуации без последствий. Какую пользу можно будет из этого извлечь. Только что Костя сделал что-то ненамного лучше, чем разрушение Аббатства.