Гильгамеш, сын Лугальбанды. Шумерский эпос в пересказе Анджея Иконникова-Галицкого
Шрифт:
И там он стал жить – со зверьми, в степи, на краю пустыни. Он понимал язык зверей и птиц, а те понимали его и слушались. Газели и зайцы, онагры и львы, кабаны и куланы, гуси и куропатки были ему приятели. И он был сильнее всех людей: сила его как сила льва, кабана, быка и онагра. И вот он живёт со зверьём и со скотами бессловесными и защищает их, не подпускает охотников и пастухов, пугает их страшной своей силищей, добычу от них уводит.
Охотники и пастухи стали обходить стороной те места, где бродит со своим зверьём страшное косматое чудище.
Вот как-то
Испугался пастух, тихо-тихо отполз назад, да и дал стрекача, убежал к своим овцам.
На другой день снова жарко стало. Пошёл опять парень к водопою, опять видит – бродит там человек-зверь, то на четвереньках, то выпрямляется во весь рост. Ходит и смотрит. Увидит ловушку – поломает; почует охотничью яму – землю горстями нароет, яму засыплет. А вокруг него газели прыгают. А он с ними разговоры разговаривает на неведомом языке.
Страх прошиб парня, убежал он обратно к стаду.
На третий день сильно припекало, но пастух боялся пойти к воде. А когда солнце начало клониться к западу, разобрало его любопытство, да и пить очень хотелось. И вот он тихо-тихо, осторожненько-осторожненько подкрался к тому водопою, спрятался в тростниках. И видит: вышел из зарослей могучий человек, весь в шерсти, только глазищи сверкают сквозь густые лохмы – потянулся, почесался, сел на траву. Вот прискакали газель с оленёнком и онагрица с жеребёнком, и дикая свинья трусит с поросятами, и он с ними играет, детёнышей на руках таскает, разговоры с ними разговаривает. Навострил ухо пастух, пытается разобрать, о чём они там толкуют, – ничего не понятно, речь неведомая. А тут прибегает львица со львёнком – и туда же, к волосатому чудищу ластится.
У парнишки нашего душа совсем ушла в пятки. Бросился он удирать со всех ног. Примчался к своему стаду, погнал оттуда подальше – половину овец растерял по дороге. Так и вернулся в дом отца своего. Стоит на пороге, будто онемел, сказать ничего не может, лица на нём нет. Тоска проникла в его утробу, как мертвец бледен.
Отец увидел, спрашивает:
– Что ты стоишь, будто онемел? Чего как мертвец бледен? Где твои овцы? Где твоя добыча?
А парень перевёл дух, воды напился и говорит:
– Ух, батя, я такого видел! Просто чудище – не знаю, как я жив остался! Весь в шерсти, бродит у водопоя. Вроде человек, а ест траву, как буйвол. Я вырою ямы – он их засыплет. Я поставлю на зверя ловушки – он их ломает. Из рук моих уводит зверьё и тварь степную. Он мне не даёт в степи добыть добычу.
Тут собрались соседи, у них сыновья тоже пастухи и охотники. Один, другой, третий – говорят то же. Мол, завелось такое чудище, человек не человек, зверь не зверь, не даёт добывать добычу, уводит зверьё и тварь степную, ловчие ямы зарывает, ловушки находит и ломает. Никакой не стало охоты. Как тут быть, что делать?
Отец нашего парнишки выслушал всё это, подумал и говорит:
– Ну, ясное дело, соседи. Надо идти к Гильгамешу. Он – человек могучий, построил стену Урука, победил Агу. И ума у него палата. Пусть защитит нас. Пусть решает, что делать с новой напастью.
Посовещались они, поговорили, головами покивали и решили:
– Ты, малый, видел чудище своими глазами, ты и иди к Гильгамешу, расскажи ему. У него ума палата и силища – девать некуда. Пусть он нас избавит от новой напасти.
Поплёлся юноша к Гильгамешу. А тот на площадке у стены храма забавляется: гоняет большущий кожаный шар деревянной колотушкой.
– Па Бильга-мес, Уту-пада! Отец наш, победитель, избранный Солнцем! Меня послали к тебе мужи Урука вот по какому делу. Был я тут в степи, пас овец отца моего. И вот что видел: чудище завелось у водопоя. Весь в шерсти, такой огромный. Вроде человек, а ест траву, как буйвол. И другие охотники про него знают: они изготовят на зверя ямы – он их зароет, они поставят ловушки – он их ломает. Из рук наших уводит зверьё, не даёт в степи добыть добычу.
Гильгамеш ему:
– Что дрожишь? Не бойся. Чудище, по-твоему? А каково из себя?
– Да я ж говорю: огромный, больше всех человек, больше даже тебя. Весь в шерсти, он не стрижётся, не бреется – зарос, как ячменное поле. Одежды не носит, от бури и от солнца себя не прикрывает. Вместе с газелями он щиплет травку, вместе со зверьём тянется к водопою. Всю траву он съест, негде будет пасти наших овечек. Силы он непомерной, никого не боится, звери его слушаются.
– А не врёшь ли ты? А то, бывает, у страха глаза велики.
– Клянусь чреслами отца! Клянусь утробой матери! Да я сейчас позову соседей, они скажут!
Побежал парень, привёл соседей, свидетелей. Все они говорят Гильгамешу:
– Правду он тебе поведал. Завелось такое диво, не даёт нам в степи охотиться, совсем лишило нас добычи. Ты всё можешь, ты умный и сильный, пойди прогони его или убей! Тебе же всё равно делать нечего.
Гильгамеш подумал и им отвечает:
– Ну, убить – дело нехитрое. Нет, мы по-другому поступим. Больно интересно мне, что это такое нам послали боги. Может быть, это тот самый, равный мне, которого для меня они сотворили? Ступайте, я разберусь.
И вот что Гильгамеш придумал. Вечерком он пошёл в храм к Инане. Там находит одну такую женщину по имени Шамхат, что значит «великолепная». Эта великолепная такая женщина – она Ишхара, святая блудница, спутница Инаны. Она живёт в храме, её дело – любовное соитие.
Вот они пошептались, Гильгамеш с Шамхат. Гильгамеш придумал ей работу во имя Инаны. Дал он ей поручение: пойти и соблазнить Энкиду.
– Пойди ты к нему, ведь он женщины не видел. Встань перед ним, открой ему свою красоту, привлеки к себе, дай ему наслаждение, как ты умеешь. Отдаст он тебе своё дыхание, потеряет силу, перестанет быть зверем, станет человеком.