Гиллеспи и я
Шрифт:
Медленно и осторожно я погрузила кисть по самые костяшки пальцев в рот дамы. Толпа вновь застонала. Я вслепую ощупывала скользкий край таинственного предмета в глубине горла. Ухватиться было практически не за что. Но тут мой средний палец зацепился за нечто, напоминающее гребешок. Я слабо потянула за край; предмет чуть заметно сдвинулся вверх, и мне удалось прижать его большим пальцем. Приободрившись, я вновь потянула его на себя, на сей раз решительнее, и — к моему величайшему удивлению — моя рука с громким «чпок» выскочила из ее рта — словно с банки сняли плотно закрученную крышку. Зрители ахнули
— Элспет! Элспет! Наконец-то вы очнулись!
Дама смерила меня недоверчивым взглядом, затем повернулась к своей спутнице и хрипло прошептала:
— Энни… Где мой ридикюль?
Можно подумать, это я его украла.
Девушка подхватила с земли ридикюль и показала ей. Послышались новые одобрительные возгласы, однако теперь, когда угроза миновала и никто уже не умирал, толпа начала редеть. Я буравила взглядом вставную челюсть, гадая, куда ее девать. Сама Элспет совершенно растерялась, и я вручила находку Энни. Некоторое время она недоумевающе смотрела на меня, затем вывалила содержимое своей сумочки на тротуар и, отыскав захватанный носовой платок, завернула в него челюсть.
Я поблагодарила Энни. Та кивнула.
— Ох, не за что.
Она говорила с восхитительным местным акцентом. Энни была хорошо одета, и я ожидала, что она будет изъясняться иначе. Однако шотландское наречие в ее устах звучало очаровательно.
Распростертая на земле Элспет окинула меня мутным взглядом и слабым голосом спросила:
— Мэм, мы знакомы?
— Эта дама — медицинская сестра, — пояснила Энни. — Она вас спасла.
Я смутилась. Пришло время во всем сознаться — в конце концов, победителей не судят. Поднявшись на ноги, я отряхнула с юбки пыль и сообщила:
— По правде говоря, я не вполне медсестра. Просто немного разбираюсь в первой помощи.
Энни нахмурилась.
— Вот как? — Она снова изучающе взглянула на меня — как будто пожалела, что доверилась случайному человеку.
Элспет рассеянно заморгала.
— Я ее где-то видела.
— Нет, — вздохнула Энни. — Она вас спасла. А теперь вам надо отдохнуть.
В эту минуту вернулся юноша в пыльной одежде. С ним был мужчина — вероятно, доктор, судя по кожаному саквояжу и чванливому виду. Не скрою, я охотно уступила ему главную роль. Голова немного кружилась: только сейчас я поняла, как устала за эти несколько минут. Я вкратце пересказала доктору последние события. Узнав, как долго Элспет была без чувств и не дышала, он вскинул брови.
— Говорите, минуты две? — Доктор оглядел меня с головы до ног, словно хотел на глаз определить рост. — У вас есть медицинская подготовка, мэм?
— Не совсем. Я не профессиональный медик, но…
— Так я и думал, — безучастно отозвался он. — Тем не менее полагаю, вы спасли этой даме жизнь.
Доктор опустился на корточки возле Элспет, и та с детской покорностью позволила себя осмотреть. Энни уже собрала разбросанные вещи в сумочку и стояла рядом, нервно теребя ленты шляпки. Я рассудила, что самое время вежливо удалиться.
— Ну что же, мне пора. Рада была немного помочь.
— Ох, спасибо вам большое, — сказала Энни и, когда я уже решилась идти, вдруг добавила: — Кстати, где вы этому научились? Слушать сердце и тому подобное?
Я замялась.
— В свое время мне довелось ухаживать за больной, и поэтому я посещала лекции Общества неотложной помощи Ордена святого Иоанна. Нам показывали всевозможные процедуры и приемы…
— Просто замечательно.
— К сожалению, полученные навыки не помогли мне спасти бедную тетушку. Она скончалась незадолго до Рождества.
— Ох, простите! — воскликнула Энни. — Я не знала.
— Прошу вас — не извиняйтесь! Да, я все еще ношу траур — но к несчастью, на днях попала без зонтика под страшную грозу — и как назло, вокруг не было ни одного кэба. Пришлось под ливнем до самого Квинс-Кресент идти пешком. Креп — весьма прихотливая ткань, морщится и рыжеет от малейшего дождика.
Владелец ближайшей лавки принес Элспет стакан воды и помог сесть.
— Квинс-Кресент? — прохрипела она. — У Джордж-Кросс?
Я утвердительно кивнула.
— Это в двух шагах от нас, — сказала Энни.
— Пригласите ее в гости, — прошептала Элспет. — Завтра.
— У нее, наверное, дела. — Энни повернулась ко мне. — Простите, не знаю вашего имени. Я Энни — Энни Гиллеспи.
— Чепуха, — просипела Элспет. — Какие еще дела?
— А это моя свекровь Элспет — миссис Гиллеспи.
— Очень приятно, — сказала я. — Меня зовут Гарриет — мисс Гарриет Бакстер. Что касается чаю, я не вполне…
— Энни… Скажите ей…
Девушка обреченно вздохнула.
— Боюсь, у нас нет выбора.
Итак, меня пригласили на Стэнли-стрит выпить чаю.
Судьбоносный миг!
Хотя… Пожалуй, в то время я просто обрадовалась возможности приобщиться к местной жизни. Мне виделось, что тогда незнакомый город перестанет казаться чужим и откроет передо мной новые, неизведанные грани.
2
На следующий день в условленные три часа я подошла к двери дома номер одиннадцать по Стэнли-стрит и дернула за ручку звонка. Адрес я нашла без труда — как и говорила Энни, Гиллеспи жили от меня в двух шагах. Когда она объясняла дорогу, я поняла, что тысячу раз проходила по Стэнли-стрит по пути в парк. Судя по всему, Элспет обитала в доме напротив, но меня пригласили в номер одиннадцать — к Энни.
В отличие от Квинс-Кресент — аккуратного ряда домов за ухоженным сквером, Стэнли-стрит выглядела куда скучнее: короткий проезд между остроконечными металлическими оградами, за которыми располагались многоэтажки, монументальные, но потемневшие от угольной пыли. Ни газонов, ни тротуаров — мрачная картина. Там встречалась и респектабельная публика — если не ошибаюсь, на одном этаже с Гиллеспи жил знаменитый композитор, однако большинство обитателей Стэнли-стрит были менее обеспеченными, чем их соседи из близлежащего богатого квартала.