Гиллиус: светлая сторона. Книга 1
Шрифт:
– Это статуи светлых гиллов, – пояснила Тоэллия и встала со мной рядом напротив одной из них. – Всех выдающихся гиллов, кого мы смогли восстановить по памяти. Они часть нашей истории. Отец рассказывал тебе историю нашего мира, Богдан?
– Конечно, – соврал я, уже владея кое-какой информацией из письма.
– Он говорил тебе зачем Итмус сделал это?
Я ляпнул безумную вещь:
– Кто такой Итмус?
– Если мальчик не знает, кто такой Итмус, – неожиданно возмутился Харос за моей спиной, и я вздрогнул, – как он
– Жаль, у нас нет его статуи, – с сожалением в голосе произнесла королева. – А сейчас уже не осталось потомков тех гиллов, кто хотя бы слышал, как он выглядел при жизни. – Она медленно направилась вдоль зала, я последовал за ней, глазея на огромные каменные фигуры. – Итмус, Богдан, это тот самый гилл, который разделил наш мир на две половины, за что мы все ему благодарны. Сейчас все находятся на своих местах. К сожалению, сколько я помню Гиллиус, столько темные гиллы пытаются завладеть светлой стороной. Но, к счастью, Итмус сделал так, что между нами невидимая стена – Центр, и никто из нас не может ступить на чужую сторону.
– Оно и к лучшему, – задумчиво сказал я, не отлипая от фигуры женщины с крыльями. – Стало быть, вы в безопасности, верно? Я хочу сказать: если между вами стена, то, хоть они и пытаются к вам прорваться, ничего у них не выйдет.
Королева вздохнула.
– Итмус был великим магом, – говорит. – Его заклинания были уникальны и непоколебимы. Он вел книгу, куда записывал самые выдающиеся заклинания за всю историю магии. Туда он внес то самое заклятие двух сторон. Но не существует такой магии, Богдан, чтоб невозможно было перекрыть ее более сильной.
– Получается, вы всегда боитесь, что когда-нибудь найдется тот, кто сможет перекрыть ваше заклинание более сильным?
– Именно. Мы боимся, что в таинственной книге Итмуса уже есть перекрывающее заклинание. И если она попадет в плохие руки, наш мир будет разрушен.
– Моя тетя говорила, нет на свете ничего вечного, – брякнул я, – как бы паршиво это ни звучало. В моем мире добро и зло живут на одной стороне. Для мира нужен контраст – так мы считаем.
– У нас есть те, кто считает так же. Но я, как правитель светлой стороны, поддерживаю идею Итмуса. – Она воинственно подняла голову.
– А кто правитель на темной стороне? – поинтересовался я, вспоминая уродливые, до жути пугающие образы темных гиллов из отцовского дневника.
– Убийца! – не выдержал Харос. – Вот кто там правитель! И не дай святой Дриф тебе с ним когда-то столкнуться!
Мы немного помолчали, каждый размышляя, как было бы ужасно столкнуться с темными гиллами, потом я, оглядев статуи, спросил:
– А много на светлой стороне рас?
– Пять, – ответила королева. – Не считая магов, животных, смешанных и водяных существ.
Я стал загибать пальцы, пересчитывая всех, кого видел.
– Получается, вы из рода Дриф, – утвердительно сказал я, а потом повернулся к Харосу: – А вы Варгл.
Королева кивнула.
Вообще кого-либо из рода Варгл нельзя просто так встретить. У них своя территория, свои законы. За все время я был там лишь раз. У них все закрыто, засекречено, как у каких-то агентов. Они выглядели как обычные люди, только в золотых непроницаемых доспехах. Они были воинами. Смысл их жизни – служить светлой стороне Гиллиуса и защищать безоружных.
– И что, каждый житель Гиллиуса обладает магией? – спросил я.
– Вот еще! – вставил Харос. – Тогда на светлой стороне правил бы хаос!
– Считается, что каждое существо в мире имеет способности к магии, Богдан, – объясняла королева. – Но не все в силах открыть ее для себя. У тех, кто усердно тренируется и соблюдает все правила, получается; кто же не усердствует – у того нет. Врожденная магия – только у Флэи. Никто из них не теряет свои корни.
– Флэи – что с длинными ушами? Такие, как Летта? – уточнил я.
Тоэллия снова кивнула:
– Да, такие, как Летта. У каждого Флэи своя магия. И при рождении невозможно понять, какая она будет. У некоторых она проявляется позже, у некоторых – раньше.
Я вспомнил, как Дэкк пытался оживить куст.
– А Дрифы? – продолжал расспрос я. – Такие, как вы, королева Тоэллия. Вы тоже обладаете магией?
– Дрифы святые! – как заорет Харос, что я снова вздрогнул. – Высшие существа!
– Ну перестань, Харос, никакие мы не святые. Древние Дрифы были святые, это действительно так. Но сейчас мы лишь часть жизни, Богдан. Со временем мы теряем свои корни, силы ослабевают, как бы мы ни старались вернуть их. Теперь многие Дрифы рождаются без своей главной силы – способности ускорять регенерацию жизненных тканей.
– Вы умеете исцелять? – У меня чуть глаза не выпрыгнули.
– Теперь уже не все. – Королева вздохнула и остановилась. – Гилл, на которую ты смотришь, была древним Дрифом. Она была святой.
Статуя, на которую я все время таращился, внешне выглядела, как королева. Она обладала мощной энергетикой, приковавшей меня к себе на долгое время. Она величественно выставила в стороны руки, взгляд был устремлен вдаль. Глядя на нее думалось: все непременно будет хорошо. А она будто отвечала: я помогу всем вам. Харос, не отрывая от нее глаз, поцеловал ладонь, а потом прижал ее к груди и что-то прошептал.
– К сожалению, времена меняются, – продолжала королева. – Теперь мы стали слабее, молодежь не чтит традиции своего мира, забывает историю, свои корни и истинное предназначение.
– Лодыри и бездельники!
– Ну, не преувеличивай, Харос, – вступилась за народ Тоэллия. – Сейчас все больше интересуются современной магией, современными обрядами, заклинаниями, направленными на развлечение. К сожалению, все ищут для себя выгоду. Меня это очень расстраивает.
– Я давно говорил вам, моя королева, что следует ожесточить правила! Заставить их больше заниматься! Запретить современную магию!