Гильотина для бесов: этнические и психогенетические аспекты кадровой политики 1934-2000 гг
Шрифт:
В процессе изучения материалов я натолкнулся на «Каталог 1933-1973. Жизнь замечательных людей» (М., «Молодая гвардия», 1976) и обратил внимание на любопытное издательское событие: появление в 1943 г., в самый разгар войны, серии книг под рубрикой «ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ РУССКОГО НАРОДА». Вот что выходило из-под печатного станка только одного издательства «Молодая гвардия» (авторов книг из экономии места опускаю и называю только героев серии) в 1943-45 гг.:
И.П. Павлов, К.А. Тимирязев, И.Е. Репин, Н.Е. Жуковский, М.С. Щепкин, А.С. Пушкин, В.В. Маяковский, А.Н. Радищев, М.И. Глинка, С.О. Макаров, К.Д. Ушинский, Г.Я. Седов, П.С. Нахимов, Ф.Ф. Ушаков, Л.Н. Толстой, П.И. Чайковский, М.Ф. Казаков, М.Ю. Лермонтов, В.Г. Белинский, Д.К. Чернов, Н.Н. Миклухо-Маклай, И.М. Сеченов, Н.В. Гоголь, И.А. Крылов, Н.Н. Лобачевский, А.С. Попов, И.И. Мечников, В.И. Баженов. Факт публикации этой серии книг полностью вписывается в контекст вышесказанного. Заметьте, ни одной книги о героях революции и
«… Деревья русские ветвями,
Как звери лапами их бьют.
… И звезды русские не светят,
Их русский ветер валит с ног»
(1941 г., М. Кульчицкий).
«…И слово русское «вперед!»
Нас поднимало в наступленье.
…Не быть России покоренной»
(1942 г., С. Михалков).
«…По вязким болотам, по трудным высотам
Идет в наступленье Иван Иванов.
…Пусть сложит былины Отчизна моя
О русском бойце-исполине» (1943 г. Из газеты «За Родину»).
Примеры воспевания всего русского можно приводить долго, конечно, большая часть подобных строк была написана искренне, но добро на русофильские настроения было дано сверху. Эксплуатация русского национального духа, национал-патриотизма под чутким руководством Вождя была продумана до мелочей. Результатом этой работы стали ошеломляющие успехи победившей России с таким территориальным расширением, о котором только могли мечтать монархисты. Пропаганда русского патриотизма продолжалась и после войны. В 1949 г. разворачивается массовая кампания против «безродных космополитов». Историкам была дана установка на «приоритет русского во всех областях». Радзинский этот период называет «безумием», но пусть драматург назовет хоть один народ, который бы не боролся за свои приоритеты, даже дутые, не говоря уже о его соплеменниках. О проблеме исторических приоритетов хорошо сказал в своей книге «Белый Конь Апокалипсиса» («ЛИО Редактор», СПб., 1999) Олег Гусев: «История всегда идеологична, хотим мы этого или нет. Позорная история – начало духовного порабощения народа, вслед за которым неизбежно подкрадывается и физическое. Поэтому ни у одного народа в мире, даже у самого захудалого африканского племени, нет плохой истории».
Не исключено, что с явлением эксплуатации русского национализма или радикального патриотизма нам придется столкнуться и в XXI веке, когда вновь потребуется поднимать страну и вести войны, но вот только в чьих интересах? Пока просматривается навязывание в качестве врага мусульманского мира, который уже готов схватиться в смертельной схватке с миром сионистов. Россия еще раз может спасти евреев, но уже окончательно обескровив себя.
Сейчас много говорится о депортации народов во время войны и после нее, но при этом замалчивается факт проявления националистических и сепаративных настроений этих народов. Сталину пришлось столкнуться с азербайджанским, армянским, грузинским, молдавским, украинским... национализмом уже в начале войны. Союз в любую минуту мог развалиться и упасть к ногам германской армии. Но у Сталина уже был опыт по борьбе с сепаратистами и националистами – он выиграл и эту схватку с внутренними врагами Империи. Почти через полвека страна вновь столкнется с этими же проблемами, но уже не будет государственной личности, способной остановить распад, обильно политый кровью обманутых народов…
Интересен взгляд на процессы, происходившие в советском обществе в результате Второй Мировой войны, профессора О.Г. Каратаева:
«Стоит заметить, что в конце 30-х гг. в России, благодаря победе Сталина над троцкизмом, стали вызревать условия к постепенному перерождению режима в национально ориентированный. Коммунистические догмы стали замещаться государственно-патриотическими. Период был очень острый. Опасность для мирового капитала и управляемого им масонства возросла многократно. Ими был проведен ряд дипломатических и политических ходов: Мюнхенское соглашение, окончательная победа гитлеризма в Германии, финская кампания и т.д., которые сделали военное столкновение неизбежным. Началась II Мировая, для русского народа – Великая Отечественная.
Русский народ переплавил в горниле этой военной битвы свою интернациональную власть в национальную. Встал вопрос о полном возрождении русского национального государства. Однако в войне был достигнут и другой, прямо противоположный итог – получена сильнейшая прививка от самого понятия «национализм». Это понятие капитал жестко связал с понятиями: гитлеризм, фашизм, нацизм. А без национализма как государственно-строительной идеи, основанной на сбережении и преумножении нации, построить национальное государство невозможно!
Победу в войне удержать не удалось. Началась холодная война, которая закончилась в 1991-93 гг. победой проамериканских сил» (О. Каратаев. Вторая мировая война – причины и следствия. «За Русское Дело» №5/76, 2000).
20 декабря 1999 г. по «НТВ» демонстрировался фильм, слепленный Е. Киселевым, посвященный 120-летию со дня рождения Сталина. Меня несколько удивил этот фильм тем, что уже не было завываний об уничтожении «выдающихся» командиров Красной Армии накануне войны и о плохом вооружении. Теперь демократы все повернули до наоборот. Оказывается, у нас была прекрасная армия и отличное оружие, но в силу «идиотизма» Сталина армия не была готова к внезапному нападению немцев. Правда, не говорилось, кем было создано отличное оружие и боеспособная армия: это произошло как бы само собой, вопреки воле «диктатора». И совсем глупо выглядело обвинение в том, что у Сталина был план под кодовым названием «Гром» для нападения на Германию, что и спровоцировало Гитлера на преждевременное нападение. Подобный бред растиражирован в демократической России в виде опусов бывшего сотрудника спецслужб СССР, предателя-перебежчика В. Суворова (Резуна). Последние опусы Резуна «доказывают», что армия Гитлера была слабой, а ее генералы были недалекими идиотами вместе со своим вождем. Посыл Резуна ясен: Советская Армия боролась со слабым противником. Только почему под эту «слабую» армию легла вся «цивилизованная» Европа, не ясно...
Чтобы объективно разобраться в причинах начала войны с СССР обратимся к мнению самих немцев. Приведем мнение известного генерал-полковника Хейнца Гудериана. Так как главка из мемуаров Гудериана содержит множество любопытных деталей, процитирую ее полностью:
«Как возникло решение Гитлера о нападении на Советский Союз
После прихода к власти фашистов в Италии и национал-социалистов в Германии казалось, что против идеологии большевизма найдено новое сильное оружие—идея свободного социализма. Носители этой новой идеи, и особенно сам Гитлер, были настолько проникнуты ею, что считали возможным решить проблему создания нового порядка в Европе путем войны. Утверждения о непобедимости Красной Армии вызывали у Гитлера и его сообщников желание опровергнуть их на деле. Однако непосредственной причиной для принятия такого решения было не это. Гитлер замышлял обеспечить для планируемой им «Великой германской империи» необходимое «жизненное пространство». Эта идея не встретила сочувствия у западных держав, и началась война. Попытки Гитлера помириться с западными державами после войны с Польшей провалились. Таким образом, весной 1940 года Гитлер был вынужден начать войну с Западом. Первое наступление немецкой армии привело к большому и быстрому успеху, какого немецкое командованиесовершенно не ожидало. К сожалению, возможность развить успех со всей быстротой и ударной силой, свойственной современным подвижным войскам, была упущена. Благодаря этой ошибке англичане сумели спасти основные силы своих войск, уведя их на остров, но оставив при этом на континенте всю военную технику.
Была упущена и возможность непосредственно после успешного завершения войны с Францией окончательно устранить Англию как противника либо путем заключения мира, к которому англичане не проявляли никакой склонности, либо высадкой десанта на побережье Северной Африки и продолжением операций в направлениях на Каир, Суэцкий канал и Гибралтар с предварительным захватом Мальты. Десантная операция против Англии, так называемая «операция Зеелёве», ввиду своей непродуманности не обещала решительных успехов, ибо состояние морских приготовлений и боеспособность немецких воздушных сил никак не отвечали требованиям, предъявленным этой задачей. К такому быстрому перенесению стратегического направления на опаснейшего и сильнейшего противника Рейха немецкое верховное командование не было подготовлено ни материально, ни морально. Образ мышления, присущий руководителям континентальных стран, мешал Гитлеру решительно перестроить свои планы.
Таким образом, в конце лета 1940 года у Гитлера, как и в свое время у Наполеона I, возникла мысль двинуться на Восток и ликвидировать русскую опасность, прежде чем будет окончательно ликвидирована опасность на Западе. Снова на поверхность всплыл миф о непобедимости России в войне. Но Гитлер, увлеченный победами 1939—1940 годов, был абсолютно уверен в удаче и сумел убедить и себя, и других, что покончит с этой «призрачной» восточной опасностью так же быстро, как и с западной, которую его военные советники будто бы значительно переоценили. Эти советники совершенно запутались в оценке своих противников и в оценке способностей своего верховного главнокомандующего как стратега, которого Геринг и Риббентроп превратили в «величайшего полководца в истории всех времен». Такая непонятная заносчивость привела немцев к убеждению, что, подобно кампаниям в Польше и Франции, война на Востоке будет также молниеносной. Как и во времена Наполеона, распространилось мнение, что для разгрома Советского Союза немецкой армии потребуется восемь-десять недель. Предполагалось, что военная мощь России будет уничтожена еще до наступления осенней распутицы. Исходя из этого, Гитлер рассчитывал ограничиться созданием в России только одной линии опорных пунктов и думал отвести после этого обратно на родину до 60—80 дивизий. По этой причине запасы зимнего обмундирования ограничивались из расчета, что на каждые пять человек потребуется только один комплект.