Гильотина для госпитальера
Шрифт:
— «Гора-один» на связи, — послышался сквозь шуршание и скрип голос помощника дежурного.
— Я приближаюсь. Запрашиваю коридор.
— Где ты находишься?
— Двести метров от петли.
— Где тебя носит?
— Барахлили свечи. Я потерял двадцать минут.
— Ладно, даю коридор.
Через двадцать минут машина стояла в переходном бункере, и вокруг неё суетились охранники с детекторами и с собаками.
— Всё в порядке, проезжай, — велел офицер.
Шофёр встряхнул головой, которая всё ещё болела. Выжал педаль
Винты вертолёта вращались всё медленнее и, наконец, замерли. Машина стояла на широкой площадке, рядом с ещё двумя вертолётами такого же класса. По обе стороны ввысь устремлялись два шпиля Крепости, похожие на шпили готических соборов.
Спелёнатых эластичными верёвками, закованных в наручники пленников вытолкнули из вертолёта.
— Быстрее! — приказал боец, тыкая Пенелопу автоматом в спину.
— Осторожнее, ты, отрыжка крокодила! — прикрикнула Пенелопа.
— Молчать! — солдат ткнул её сильнее в спину.
— Я тебя ещё заставлю сожрать свои башмаки! — пригрозила Пенелопа и неуклюже побрела в сторону прохода. Сверху на площадку пялились зрачки допотопных видеокамер, и можно было представить, что сейчас за каждым движением пленников следят по мониторам.
Их провели в просторную комнату, действительно заставленную мониторами и страшно примитивными пультами, в углу висела карта, насколько можно было понять, это была приблизительная схема внутреннего расположения Крепости. На ней мигали огоньками показания приборов сигнализации. Другую стену занимала карта прилегающей к Снежной Крепости местности, тоже усеянная огоньками.
Встретил пленников человек в балахоне, гигантского роста.
— Гости, — покачал он головой. — Мы не любим общаться с гостями.
— А мне какое дело? — зло воскликнула Пенелопа.
— Но мы любим развлекаться с непрошеными гостями. Правда, эти игры многие назвали бы жестокими.
— А тебе я оторву уши и заставлю их слопать без соли, — с грустью произнесла Пенелопа. — Есть среди этого сборища гнусных уродов хоть кто-нибудь, с кем можно поговорить серьёзно?
— Есть, — кивнул гигант. — Но я не думаю, что от разговора с ними тебе будет легче.
— Думать — это не твоё амплуа! — воскликнула Пенелопа, вложив в эти слова как можно больше презрения.
Динозавр переглянулся с ней. Положение у них было — хуже не придумаешь. И наглость была больше от отчаяния. Но, возможно, добравшись до хозяев Снежной Крепости, можно будет начать переговоры, торг, можно попытаться задурить им мозги. Можно многое, но для этого необходимо добраться до хозяев. Насколько Пенелопа понимала в порядке вещей, в таких вот тихих обителях презрительное отношение к слугам — знак хорошего тона. На них можно не обращать внимания. А и солдаты, и гигант в балахоне здесь исполняли чужие прихоти,
— Ну что же, вас ждут, — гигант говорил спокойно, но в голосе проскользнула нотка раздражения.
— И развяжите руки! — потребовал Динозавр.
— Это было бы неблагоразумно. Вы слишком любите ими размахивать, — сказал гигант.
Внутри Снежная Крепость была жутко унылая. Бесконечные длинные коридоры, полупустые залы, в которых горели и немилосердно чадили факелы, какие-то съёжившиеся фигуры, расступающиеся перед процессией. Встречаемые были одеты в рабочие комбинезоны, в старомодные, как и принято на Гаскони, платья, в длинные хламиды и в чёрную, без знаков отличия, но явно военную форму.
Они спускались куда-то вниз. По мере продвижения вперёд коридоры становились шире, залы — больше. Пошли фрески с изображениями людей, животных, а потом — кабалистика, мистические знаки.
Всё чаще попадались охранники, вооружённые автоматами. Наконец процессия остановилась перед трёхметровыми тяжёлыми дверьми с позолоченными головами львов в центре.
— Ну что ж, вы сами этого хотели, — в голосе гиганта появилась насмешка. Он кивнул охранявшим двери солдатам в чёрном. Те расступились. Гигант толкнул дверь, склонился и произнёс: — Я доставил их.
Пленных завели в залу.
Она была метров тридцати в диаметре. Сводчатый потолок подпирался одиннадцатью покрытыми позолотой колоннами. В убранстве, в росписи потолка и стен, в позолоте, в мебели — во всём присутствовала неуёмная и безвкусная роскошь, как в старых храмах.
— Неплохо сработано, — прошептал Динозавр.
В центре помещения на возвышении стояли четыре резных парчовых кресла, отделанных золотом и камнями — похоже, что драгоценными, ибо обычно в таких местах подделок не терпят. Кресла было бы точнее назвать тронами. Два из них пустовали. А в двух сидели люди.
Один — полноватый, среднего возраста, с белыми курчавыми волосами. Другой — старик из мира, где нет развитых косметических и геронтологических технологий. Оба выглядели самыми заурядными людьми, но… Сперва Динозавр не мог оценить свои ощущения. А потом понял, что от этих двоих исходил тот же запах власти, от них веяло той же холодной силой, как и от Магистра Домена. И от Чёрного шамана…
Динозавр невольно поклонился и заработал насмешливый взгляд Пенелопы, которой были чужды подобные церемонии.
— Мы — Святые Материалисты, — произнёс скрипуче курчавый. — Мы — хозяева Гаскони.
— А кто вы? — неожиданно звонким и молодым голосом произнёс старик.
— Мы пришли с Аризоны, — Динозавр попытался говорить убедительно, напористо, с сознанием собственного достоинства. Эта тактика была куда вернее, чем просящие нотки. Разговор не может идти на равных, но хотя бы попытаться придать видимость этого очень важно.
— Аризона? — приподнял бровь иронично курчавый. — Кто слышал об Аризоне?