Гимназистка. Нечаянное турне
Шрифт:
Было очень заметно, что он начинает злиться и ещё немного — и стучать будут уже ногами, потому что на громкий стук из номера всё так же никто не отвечал.
— Может быть, даме стало нехорошо? — пискнула горничная. — Она такая бледная была, когда пришла.
Волков наконец удостоил её взглядом, скорее, хмурым, чем одобрительным, но стучать прекратил. С его руки неожиданно сорвалось плетение, точь-в-точь по проявлениям похожее на то, каким Владимир Викентьевич проверял как-то мою комнату на предмет посторонних визитёров. Плетение в номере никого засечь не могло, и всё же я заволновалась: а что если
— Однако…
Волков протянул слово даже несколько расслабленно, поэтому для меня было полнейшей неожиданностью, когда он вдруг резко открыл дверь в номер и буквально влетел туда.
— Что? Филиппе плохо? — если Песцов и сфальшивил, то лишь самую малость.
— Её тут вообще нет! — рявкнул Волков. — Где она?
— Понятия не имею. — Песцов вошёл в номер и оглядывался, словно не он буквально пять минут назад давал мне здесь последние инструкции. — Возможно, в ванной? Филиппа очень любит принимать ванны.
Волков просканировал и там и ожидаемо никого не обнаружил. На всякий случай ванну он проверил лично и даже заглянул в сливное отверстие. Вряд ли он рассчитывал найти там мои следы, скорее, проверял, давно ли кто-то принимал здесь ванну вообще. После чего он выскочил в коридор и втащил в номер испуганную горничную, потерявшую по дороге свою замечательную метёлочку и оттого казавшуюся особенно беззащитной.
— Когда ушла дама? — рявкнул он.
— Она н-не уход-дила, — всхлипнула девушка. — Вот как с господином пришла, так и не выходила. Я в коридоре всё время была, видела бы, коли она куда бы вышла.
— И тем не менее её здесь нет! — опять рявкнул Волков.
Горничная приняла полуобморочный вид и испуганно икнула. Песцов же подошёл к окну и распахнул створки.
— Окно незакрыто, — радостно сообщил он Волкову. — Здесь всего второй этаж.
Волков выглянул наружу, но бежать на улицу не стал, лишь недовольно бросил:
— Окно, может, и не закрыто, но дама точно ушла не этим путём: снег внизу даже не повреждён. Хотя…
Он высунулся по пояс и принялся внимательно изучать стену вокруг окна. Наверняка пытался обнаружить следы когтей. Но таковые если и нашлись, к этому моменту уже были безнадёжно старыми, поэтому Волков лишь бросил пару плетений, истаявших столь быстро, что я даже разобрать ничего не успела, после чего уверенно заявил:
— Нет, дама точно ушла не этим путём. — И к горничной, которая уже успокоилась и, открыв рот, смотрела на это представление: — Милочка, в номере убирали вы?
— Да-с.
— Можете сказать, каких вещей не хватает? Или все на месте?
Горничная поплыла по номеру, щуря глаза и морща лоб, тем самым демонстрируя активную мозговую деятельность. Она даже шкаф открыла, в котором, как оказалось, уже была развешана часть платьев. Не слишком ли самонадеянно со стороны гостиничной администрации разбирать вещи постояльцев без их разрешения? Впрочем, сейчас это играло нам на руку.
— Кажется, всё на месте, — неуверенно сказала она. — Или нет. Саквояжа нет, с которым дама приехала. Да, точно, его нет.
— Спасибо, вы нам очень помогли.
Штабс-капитан сунул ей в руку целый рубль и попытался
— В номере не могут находиться посторонние, — храбро заявила она. — Ежели хозяйки нет и ейного разрешения тоже, то попрошу и вас покинуть номер.
Она взяла ключ на изготовку и явно намеревалась дождаться, когда номер опустеет, чтобы его закрыть, поэтому я осторожно проскользнула мимо неё в коридор, всё равно смотреть тут было уже нечего.
— Ваши требования правомерны, — Волков улыбнулся так, что бедная девушка испуганно пискнула и отшатнулась, но не убежала в страхе, на что тот наверняка рассчитывал. — Но нам срочно нужна хозяйка номера, поэтому хочу провести ритуал её поиска, для чего нужна её личная вещь.
Он подошёл к шкафу и начал придирчиво изучать содержимое, почти тыкаясь в него резко удлинившимся носом.
— Вы испортите, а меня оштрафуют. Знаете, какие у нас штрафы, господин штабс-капитан, — умоляюще сказала горничная.
— Не испорчу, — отмахнулся он, срывая с вешалки одно из платьев, насколько я вспомнила, то самое, в котором была мисс Мэннинг при их последней встрече. — На вещь ритуал никак не повлияет.
После чего совершенно нагло сдвинул ковёр и начал расчерчивать пол занимательными узорами. Вот когда я пожалела, что уже вышла из комнаты, поскольку горничная полностью перекрывала как обзор, так и проход. Поэтому новыми волковскими умениями обогатиться не получилось. После завершения чертёжных работ Волков водрузил в центр фигуры платье и начал перебирать над этой конструкцией пальцами, словно пытаясь связать что-то их тонких лучей-плетений. Лучи, первоначально ярко-зелёные, становились всё тусклее и темнее, пока не рассыпались на тёмно-серые, практически чёрные клочья.
— Я так и думал, — довольно сказал Волков. — Пойдёмте Дмитрий Валерьевич, назрела необходимость серьёзного разговора.
— А-а-а это? — испуганно показала рукой горничная на остатки магического действа.
— А это убрать, разумеется, — небрежно бросил Волков. — Убирать это же ваша обязанность, не так ли?
Но банкноту горничной он опять сунул, несколько примирив её с дополнительной работой по опасной уборке магических каракулей, после чего вышел в коридор. Стоял он сейчас совсем рядом и выглядел словно… словно хищник, напавший на след жертвы. Желание украсить его традесканцией стало почти нестерпимым, но тут вышел Песцов.
— И о чём вы хотели со мной поговорить, Александр Михайлович? — спросил он.
— Не будем же мы беседовать на столь серьёзные темы в коридоре? Из номера мисс хм… Мэннинг нас выставили, но у вас же есть собственный, не так ли?
— Вообще-то, я собирался в театр, — начал было Песцов. — Проверять, всё ли готово к выступлению.
— И чем вам поможет знание, что всё готово? Певицы-то у вас нет, — усмехнулся Волков. — И что самое ужасное, не будет. Вот ваш номер.
Он уверенно указал на дверь. Похоже, Волков информирован куда лучше нас, даже несмотря на небольшую задержку у Соболевых. Впрочем, он наверняка выяснил всё у портье, намереваясь застать нас врасплох. Хорошо, что не успел. Всё же зря Песцов посчитал, что нам выгодней демонстрировать невозмутимость, теперь непонятно, как мне выбираться даже не из города — из гостиницы.