Гимназистка. Нечаянное турне
Шрифт:
— Продолжайте блокировать гостиницу, — после долгого молчания решил Волков. — Мне осталось не так много проверить. А потом… Потом я поговорю с этим облезлым лисом ещё раз! И не просто так поговорю, а с моими умениями.
Обещание не сулило будущему собеседнику ничего хорошего: Волков явно планировал использовать ментальные техники для получения ответа на вопросы.
— Облезлым лисом? — невольно повторила я.
— Вы про что, Елизавета Дмитриевна?
— Волков только что сказал, что собирается ещё раз поговорить с облезлым лисом, —
— Вот ведь блохастая шавка, — возмутился Песцов. — Нашёл облезлого. На себя давно не смотрел, из него даже коврика хорошего не выйдет выкроить. Разве что стельки в тапочки. Обозвать меня облезлым!
— При чём тут вы, Дмитрий Валерьевич? Вы же песец…
— Вот именно. Я — песец, полярная лисица. У меня прекрасная белая шуба, пушистая, как свеженападавший сугроб. — Песцов зло фыркнул. — Обозвать меня облезлым!
— Значит, это вам грозит опасность? — уточнила я.
— Какая? — сразу отвлёкся от собственной внешности Песцов.
— Допрос с применением ментальных техник.
— Бросьте, Елизавета Дмитриевна, — недоверчиво улыбнулся Песцов. — Он не посмеет, это же запрещено.
— Если он со мной посмел, почему вы считаете, что не посмеет с вами?
Песцов резко выдохнул и даже как-то осунулся.
— Что вы у него такого позаимствовали, Елизавета Дмитриевна, что он пошёл вразнос?
— Он с чего-то решил, что у меня есть какая-то вещь, и теперь требует, чтобы я её вернула, — доверительно сообщила я Песцову. — Учитывая, что я понятия не имею, как выглядит то, что ему нужно, не могу не признать абсурдность его требований. Если вы не заметили, у меня вообще вещей нет.
— Может, он имел в виду ваш учебник? — предположил Песцов, весьма недоверчиво на меня глядя.
— Учебник мне достали уже после того, как Волков выдвинул свои требования, — отмахнулась я. — Не о том мы с вами переживаем, сейчас же Волков вернётся и будет выпытывать у вас всё заново.
— Если он применит магию, я ему выдам всё, что знаю, — тоскливо сказал Песцов. — И боюсь, ждёт меня тогда несчастный случай в ближайшее же время. И как меня вообще угораздило с вами связаться?
— Не связались бы, вас бы крэг сожрал, — оскорблённо напомнила я.
— Так я об этом бы всё равно не узнал бы, — возразил Песцов. — И вполне возможно, что мисс Мэннинг не стала бы меня… э… жрать.
Но говорил он не слишком уверенно и вздрогнул, когда в дверь наконец постучали.
— Я наброшу на вас защиту, — торопливо предупредила я перед тем, как исчезнуть и убрать купол от прослушивания.
— Хоть что-то, — проворчал взбодрившийся Песцов и открыл дверь Волкову. — Ну как, Александр Михайлович, нашли кого-нибудь? Или что-нибудь, столь жизненно необходимое Российской империи?
— Зря юродствуете, Дмитрий Валерьевич, — раздражённо ответил Волков, захлопнул дверь, и почти тут же от него вытянулся тёмно-фиолетовый щуп, принявшийся искать слабое место в моей защите. Одновременно с этим он продолжал говорить, но
— Да с чего вы взяли, что я с ней познакомился? — упёрся Песцов. — Мне Фаины Алексеевны для знакомства с Рысьиными предостаточно. Вы же не рассматриваете всерьёз чушь, что несёт Соболева? Про наш тайный роман?
— Нет. Но зачем вы её увезли?
— Кого? Соболеву? Помилуйте боги, когда мы уезжали, она оставалась у себя. Неужто тоже пропала? Или вы решили повесить на меня все пропажи за последнее время?
Песцов воинственно сделал шаг к Волкову, тот поморщился и буркнул:
— Я про Рысьину. Зачем вы её увезли?
Из его носа показалась алая капля: допрос ему давался ничуть не проще, чем когда он пытался применять ментальные навыки ко мне. Стали ли сильнее мои щиты или Песцов сам по себе куда устойчивей и гибче, чем я?
— Александр Михайлович, сами посудите, зачем мне её увозить? Какая мне в том выгода, кроме голимых неприятностей? Или у неё при себе была большая сумма денег?
Никогда не замечала раньше, что спиной можно столь выразительно передать алчность. Песцову удалось меня поразить. Надеюсь, это следствие того, что он качественно отыгрывал роль, а не того, что он решил поживиться за мой счёт.
— Фаина Алексеевна утверждает, что не было. Но она и про артефакты умолчала.
Волков продолжал давить на Песцова, но моя защита уверенно отражала его попытки. В конце концов штабс-капитан развеял плетение и прижал носовой платок к кровоточившему носу. Пятна крови эффектно оттеняли изящный вензель «АВ», вышитый довольно искусно и явно с большой любовью. Если это работа Свиньиной-Морской, то вышивает она куда лучше, чем поёт.
Волков уже совсем собрался было уходить, когда в дверь поскрёбся Моськин.
— Там к господину Песцову пришли. Мы пока отвлекаем разговором, но…
Волков буквально откинул подчинённого с дороги, видимо, решив, что я пришла сдаваться, и вихрем рванул в холл гостиницы. Песцов лишь недоумённо поинтересовался у Москина:
— Кто хоть пришёл-то? Из театра?
— Да нет. Говорит, родственник ваш. Ли Си Цын.
— О нет! — Песцов схватился за голову и застонал.
Как мне показалось, сейчас он точно не отыгрывал, а был по-настоящему встревожен.
Глава 32
Моськин убрался вслед за начальником, Песцов сразу же захлопнул дверь и даже ключ два раза в замке провернул, словно это могло спасти его от неведомой опасности. И даже два шага вглубь номера сделал. Его поведение выглядело довольно забавно, поэтому я опять активировала полог и спросила:
— У вас есть родственники-китайцы?
— Какие китайцы? Вы с ума сошли, Елизавета Дмитриевна? — взвился Песцов. — При чём здесь какие-то китайцы?
— Но как же? Этот Ли Си…